Леонгард Франк - Избранное. В 2 т. Т. 2

Она переменила разговор:

— Моя подруга получила из-за вас оплеуху, когда ее застали за чтением вашей книги «Брат и сестра». Родители запретили ей читать эту книгу. Ей было всего четырнадцать лет. У Дизель хранились даже ваши фотографии, вырезанные из газет. Она была влюблена в вас.

— Чудно! А вы?

Она пропустила вопрос мимо ушей и начала рассказывать, как работала в Берлинском Государственном театре, когда там репетировали «Карла и Анну». Она решила как-нибудь на репетиции попросить Михаэля, чтобы ей дали еще не занятую роль Марии. Но, когда он, разговаривая с Кэте Дорш, прошел мимо нее, она — молодая начинающая актриса, потеряла всякое присутствие духа.

Михаэль не мог больше сдерживаться и прямо в глаза выложил ей все, что думал:

— Если бы вы тогда не растерялись, вы уже восемнадцать лет были бы моей женой.

Она улыбнулась с напускным равнодушием, пытаясь превратить совершенно серьезное объяснение в шутку и скрыть под невинной улыбкой растущее беспокойство, но под его взглядом попытка не удалась. Щеки у нее вдруг вспыхнули. Она встала. Он молча проводил ее до дому.

Но в передней он невольно потерял самообладание. Она уперлась ему в грудь кулаками и вырвалась из его рук с тем ожесточением, с каким рвется зверь из капкана.

Когда Шарлотта бросилась бежать по коридору, он дал себе клятву не предпринимать больше никаких попыток к сближению и не проявлять ни малейшего интереса к Шарлотте. «Это, единственное, что тебе теперь осталось, несчастный идиот».

Они больше не разговаривали друг с другом. Когда он случайно встречал ее, она отвечала на его приветствие равнодушной улыбкой. Она разыгрывала безразличие не хуже, чем он сам. Что происходило в ее сердце, какая борьба там шла со все крепнущим чувством к Михаэлю, он узнал только через три недели, когда она наконец отказалась от борьбы с собой.

Через три недели она рассказала ему все.

После его объяснения на лугу и сцены в передней она решила немедленно уехать. Решила — и не могла. Три недели подряд она то укладывала, то разбирала свои чемоданы. Чтобы не проходить мимо Михаэля, она перестала бывать в столовой. Она уговорила себя, что сошла с ума, и хотела подвергнуться психоанализу. Жена хозяина фермы сказала:

— Нечего и проверять, ты не больна, вся твоя болезнь — это наш писатель.

Когда на ферме устроили вечер, Михаэль с подчеркнутой вежливостью один раз пригласил ее танцевать, но, едва только он обвил рукой ее талию, все силы сопротивления вдруг покинули Шарлотту. От волнения она чуть не расплакалась — так бережно и заботливо вел он ее. После танца она сразу же скрылась в своей комнате. Тут-то и произошла история с маленькой плиткой шоколада, которая лежала у нее на ночном столике. Словно гонимая чужой волей, она прокралась в комнату Михаэля и положила шоколад ему на подушку. Когда, охваченная страхом и смятением, она пустилась по длинному коридору, чтобы унести шоколадку обратно, Михаэль уже поднимался по лестнице, и она спаслась бегством.

Михаэль взволнованно рассматривал лежавшее на подушке «да», потом без стука вошел к ней в комнату.

На другое утро она в присутствии Михаэля позвонила своему мужу и сказала, что хочет развестись с ним.

Шарлотта в одно время с Михаэлем жила и в Париже, и в Лондоне, и в Нью-Йорке… Они вращались в одних и тех же кругах — среди артистов, писателей, композиторов, но всякие неожиданные случайности до сих пор препятствовали их встрече. Так, летом 1947 года, довольно долго прожив на ферме, она уехала всего за час до приезда Михаэля. Их автомобили, вероятно, разминулись по пути. Теперь, наконец, через восемнадцать лет случай свел их на этой уединенной ферме. Михаэль подумал: «Случай слеп, он слеп даже тогда, когда кажется нам зрячим, случай — это всегда лишь то, что человек из него делает».

Его творение, возникшее по его воле из небытия, прекрасное дитя человеческое, теперь жило и дышало рядом с ним и принадлежало ему — и из этого чуда родилось наивысшее счастье, какое только может выпасть на долю смертного.

«Рок любви, поражающий одного среди тысяч, коснулся ее. Такова непостижимая в своих истоках абсолютная необходимость, не зависящая от окружающих условий, от внешности, от характера, от отдельных качеств любимого, необходимость тяжелая, как свинец, и легкая, как пар, меньше атома и огромная, как вселенная. Тот, кого поражает рок, либо возносится на вершину счастья, либо погружается в бездну таких страданий, что начинает завидовать крысе. Такое непостижимое чудо совершилось и в Анне».