Леонгард Франк - Избранное. В 2 т. Т. 2

— Папа уже в Англии?

— Да, самолет летит быстро.

— Значит, он быстро вернется. Когда папа приедет обратно?

— Он скоро приедет. Он вернется.

Матильда коснулась губами воротника плаща.

Под мышкой Барбара держала маленький радиоприемник, подарок Уэстона, — продолговатый ящичек с металлическими уголками, покрытый черным лаком.

Мать и дочь подошли к ручью, через который была перекинута доска. Держа на вытянутых руках приемник и книгу, Барбара ловко перебралась через ручей, покачиваясь чуть больше, чем это нужно было для сохранения равновесия; прыгнув на траву, она с наслаждением вздохнула полной грудью.

Был один из тех дней, когда на земле воцаряется какая-то особенная тишина; казалось, вся природа и даже небо отдыхают после знойного лета, отдаваясь во власть осени.

Барбара стала на колени и спрятала за кустик свой маленький приемник. Включив его, она подбежала к матери и села рядом с ней на разостланном плаще.

— Ну вот, теперь читай мне. Какую сказку мы будем читать, мама?

— Читать под музыку? — Матильду смешило это дитя своего века.

— Играть будет не приемник, а куст, — сказала Барбара, хитро подмигивая матери.

Матильда раскрыла красную книгу сказок и сделала вид, будто читает:

— Жила-была на свете девочка, такая же девочка, как ты, Барбара, точно такая же. В незапамятные дни она сидела здесь на опушке леса и думала о том, что с ней станет. Девочке грозила беда, потому что у нее не было рук и она не могла защищаться.

— Почему у нее не было рук?.

— То была тайна. И эту тайну мог разгадать один-единственный человек на всем белом свете. Только он мог спасти девочку. Своего избавителя девочка ждала долгие-долгие годы.

— И он пришел, мама?

— Т-сс, не перебивай. За эти долгие годы девочке-безручке пришлось пережить много тяжелого. Потому что люди говорили: «Раз у нее нет рук, пусть бегает босиком по острым камням». Шесть лет девочка ходила по острым камням. Подошвы ее ног всегда кровоточили. И вот однажды, в один чудесный летний вечер, она стояла на проселочной дороге, поджидая человека, который должен был приехать к ней из далекой-далекой страны. Она страстно ждала его, потому что он один на всем свете мог принести ей счастье.

Музыка, приглушенная листвой, вдруг смолкла, и голос диктора произнес:

«Мы прерываем наш концерт. Внимание! Внимание! Только что Англия объявила войну Германии».

— Ну и что, этот человек приехал?.. Почему ты перестала читать, мама?

Матильда встала.

— Да, он приехал. У девочки опять выросли руки, они поженились и жили очень счастливо. Очень, очень счастливо.

Матильда прошла несколько шагов в глубь леса и стала спиной к Барбаре, которая снова опустилась на колени возле приемника. Молодая женщина была неподвижна, словно деревья в лесу. «Я буду надеяться, и он вернется, надеяться, что бы ни случилось. Да смилостивится над нами судьба».

В день приезда в Лондон Уэстон явился на призывной пункт королевских Военно-воздушных сил, хотя и не верил, что его сразу и без особых хлопот зачислят в авиацию. Ему было уже сорок лет.

Стать летчиком он пытался впервые в 1917 году. Восемнадцатилетнего юношу отослали домой. В то время считалось, что военными летчиками могут быть только люди зрелого возраста. Уэстон начал учиться летать и летал днем и ночью. Весной 1918 года его взяли в авиацию благодаря стараниям влиятельной родственницы.

Когда на лице дежурного офицера мелькнула холодная и несколько ироническая усмешка, поразительно похожая на ту, с какой Уэстону было отказано много лет назад, ему на миг показалось даже, что вернулась молодость и что ему снова восемнадцать.

— К сожалению, вы не подходите нам по возрасту, господин Уэстон. Авиации нужны двадцатилетние, пожалуй, даже восемнадцатилетние, — одним словом, парни с крепкими нервами!

Напрасно Уэстон возражал, что он уже был летчиком в первую мировую войну. Знакомая улыбка не сходила с лица офицера.

— По сравнению с современным усовершенствованным бомбардировщиком, самолет образца тысяча девятьсот восемнадцатого года — это что-то вроде велосипеда.

Однако Уэстон не пал духом, он заранее предвидел отказ и решил пойти по испытанному пути. С этой целью он нанес несколько визитов. Через два-три дня его допустили к трудным летным испытаниям, а две недели спустя он уже находился в учебном лагере, где ему пришлось три месяца просидеть за партой, прежде чем самому приступить к обучению новичков теории и практике полетов в бомбардировочной авиации.