Но время, время. Не зря же говорят, что оно лечит, но и калечит. Однако один мудрец по-другому высказался насчёт него: «Время – слишком мрачная драма человеческой жизни». Вот и разберись попробуй, оно лечит или калечит? Видимо, как жизнь у человека устраивается, так он и воспринимает неприметно летящее время.
Да, я повидала жизнь в разных странах, я бывала и в высшем свете, на различных приёмах и презентациях, и всюду имела успех. Муж этому обстоятельству всегда бывал рад, и мне, честно говоря, вся эта богемная мишура тоже льстила, наверное, как любой женщине в подобной ситуации.
Да вот беда – муж часто улетал в командировки в разные страны, где имелись наши торговые представительства, иногда надолго. Я оставалась одна в шестикомнатной квартире и от одиночества не находила себе места, не знала, чем бы мне интересным заняться, чтобы скрасить унылость своей жизни здесь.
Муж был внимательным и заботливым человеком. Видя моё ужасающее состояние, замечая, как я буквально на глазах блекну, он купил у знатного местного вельможи домашний зверинец и в одной из дальних комнат нашей квартиры мы их и поместили. Были там всякие пташки и зверушки из разных стран, где он бывал в командировках и каким-то образом привозил их оттуда, в том числе из России. Но постоянно ухаживать за этим милым на первый взгляд звериным сообществом мне было явно не под силу. Я на дух не переносила дурные запахи, и муж нанял местную женщину, чтобы она за ними ухаживала. Иногда и я ей помогала их кормить, и мне приятно было в это время на них смотреть, слушать, как они радуются на все голоса. И тут я стала замечать, что те животные, которые из России, первыми меня приветствуют, и каждый на свой лад. И хвостиками приветливо помахивают, и радостными голосами встречают свою кормилицу, а потом и другие начинают себя показывать. Но наши животные всегда меня приветствовали первыми. То ли голодными были от природы и не могли до конца насытиться, то ли на каком-то подсознательном уровне, нам, людям, недоступном, узнавали своих земляков и радовались им на чужбине. Поразительно! Хрантиозно!
И как-то на досуге я во всех подробностях о своём открытии рассказала мужу. От изумления он глаза на меня вытаращил, как-то странно посмотрел и начал от всей души хохотать. Даже слёзы выступили. Я обиделась, и он чуть успокоился. Смутно догадывалась, что сморозила какуюто глупость, но признаваться в этом не хотелось, и я с обидой попросила его сходить вместе в наш зверинец и убедиться в моей правоте собственными глазами. Он наотрез отказался и нарочито решительно заявил, что никогда в жизни не пойдёт смотреть на моих поклонников, поскольку он человек ревнивый и за себя ручаться не может. Это хрантиозно было сказано, и я от души расхохоталась, он меня поддержал, и от обиды не осталось и следа.
Теперь, приходя с работы, первым делом спрашивал не о моём здоровье и настроении, а о моих поклонниках из зверинца. Всё это мне в конце концов порядком надоело, и мы с общего согласия от домашних животных благополучно избавились. Подарили кому-то из знакомых. И вовремя. Я так любила эти редкие и счастливые вечера, когда мы были вместе и муж отдыхал ото всех забот, связанных с работой, и с интересом вникал во все мелочи нашего необременительного быта!
Неожиданно он тяжело заболел какой-то странной местной болезнью и вскоре умер. Возможно, был отравлен. Подробностей на этот счёт мне никто не говорил, хотя в акте о смерти был поставлен диагноз, как мне тогда показалось, не имеющий ничего общего с действительностью. Своего мужа я увидела только в самолёте в цинковом гробу. Через маленькое стеклянное окошечко на меня смотрело детское личико измученного человека с пергаментной кожей, отдалённо похожего на моего мужа. Я пребывала в тяжелейшем шоке и плохо соображала, что вокруг происходит.
Мужа похоронили недалеко от столицы на каком-то неизвестном мне кладбище, затерявшемся посреди густого, могучего леса. В эти скорбные минуты не было ни привычного похоронного славословия, ни слёз, ни пламенного прощания. Всё произошло так буднично и скучно, будто здесь давно привыкли к подобным похоронам. Мне стало страшно, и я впервые с момента смерти мужа безутешно заплакала, ещё не до конца веря в случившееся несчастье. Его родителей я так и не увидела больше: ни на кладбище, ни за поминальным столом. Да и живы ли они, я тоже не знала. К моему удивлению, никто из их окружающих ничего мне не говорил о них, и я терялась в догадках. Но вскоре всё прояснилось, когда мне предложили занять двухкомнатную квартиру в одном из районов столицы, а их пятикомнатная квартира должна была перейти во владение одного высокопоставленного чиновника из ведомства мужа.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу