Элисон Скотч - Мелодия во мне

Почти никто из горожан, проходя мимо, не обращает на меня внимания. Разве что какой-то юный хипстер лет двадцати с небольшим зорко высмотрел меня в толпе, приветливо кивнул и улыбнулся. Да спешащая куда-от мамаша с малышом участливо бросила, обращаясь ко мне: «Ах, боже мой, боже! Мне так вас жалко! Так жалко!» А ее малыш в это время доверчиво прильнул к моей правой ноге. Я еще плотнее запахиваю капюшон куртки вокруг шеи и сдвигаю его почти на самый лоб, чтобы сохранить хоть малую толику своей анонимности, и ускоряю шаг в сторону кофейни. Захожу, и сразу же в нос ударяет аромат свежезаваренного кофе.

Джаспер уже на месте, погружен в изучение «Нью-Йорк таймс», тех ее полос, которые отведены искусству. Какое-то время я переминаюсь с ноги на ногу, стоя у входа. Пытаюсь понять, готова ли я к предстоящей встрече. Готова ли поверить этому человеку? Доверяю ли я ему? И даже если доверяю, то хочу ли услышать все то, что он хочет сказать мне?

Вчера во время очередного нашего сеанса психоанализа мы вместе с Лив снова занимались свободными ассоциациями. В том числе обсуждали и наши отношения с Питером и как далеко мы с ним продвинулись по части их нормализации. И тут она неожиданно попросила меня отреагировать с ходу на слово доверие .

– Задайте мне этот вопрос позднее, ладно?

– Ваш ответ «Задайте мне этот вопрос позднее, ладно?» – это и есть ваша самая первая, инстинктивная реакция на слово? – спросила меня Лив. – Или он лишь свидетельствует о том, что вы циничны, а потому в какой-то степени циничен и ваш ответ?

– Пожалуй, и то и другое.

– Причина, видно, кроется в том, что обычно называют слепым доверием, – задумчиво роняет она.

Я внимательно посмотрела на Лив, но подумала в эту минуту отнюдь не о Питере. Нет! Я подумала о собственной матери. О том, что она, зная, как остро я нуждалась в ее помощи и поддержке, как ждала, чтобы именно она подтвердила достоверность моих воспоминаний о том доме в Вирджинии, не пошла мне навстречу. Вместо того чтобы честно рассказать мне все, она тут же возвела вокруг себя защитные стены. То есть свела к минимуму все свои риски и сражалась за собственные интересы до последнего, пока вся правда не выплыла наконец наружу.

– Мне кажется, что по натуре я довольно испорчена. И тем не менее часто бываю слепа по отношению к людям. Полагаете, это мне тоже стоит внести в свой перечень достоинств? Люди ведь всегда остаются людьми. Такими, как они есть. В них ничего не меняется.

Слабая улыбка тронула губы Лив. Морщинки собрались в уголках глаз.

– О, порой люди могут очень сильно удивить.

– Вот здесь вы абсолютно правы.

– Нет, вы меня не совсем правильно поняли. – Лив стягивает свои волосы в тугой узел. – В чем-то, конечно, я согласна с вами. Люди всегда такие, какие они есть. Но если вы согласны с такой точкой зрения, тогда идите дальше и выводите на ее основе уже следующую максиму: получается, что люди могут вас удивлять. Люди ведь развиваются, меняются, растут. Вполне возможно, не все. Но некоторые – точно. Что, если вы с Питером тоже можете измениться? Научитесь наконец доверять друг другу.

И вот я разглядываю Джастина Аэронса, с головой ушедшего в изучение последних культурных новостей. Вид у него – какой? Что-то есть в его облике величественное. Или это обычный снобизм? Сама не знаю. Но уверена, кое-что касательно этого человека я могу прояснить для себя прямо сейчас, разглядывая его вот так, со стороны. Притом что – да! – люди всегда остаются тем, кто они есть.

Наконец Джаспер, глянув на зал поверх газеты, замечает мое присутствие. Он немедленно комкает газету и, не глядя, швыряет ее прямо на пол, причем с такой яростью, что я снова удивляюсь. Нет, пожалуй, не так-то просто будет мне «расколоть» старинного друга отца. С наскока такую личность не просчитаешь. Джаспер знаком приглашает меня к своему столику, поспешно выдвигает свободный стул, а когда я наконец устраиваюсь на своем месте, подставляет поближе латте и какую-то сдобу.

– Надеюсь, вы не возражаете! – обращается он ко мне. – Я взял на себя смелость сделать для вас заказ на собственный вкус.

– Совсем не возражаю! – отвечаю я и отколупываю хрустящую корочку с булки, а потом кладу ее себе в рот. Сливочное масло, ягоды смородины, сахар, все перемешивается на языке.

– Наверняка вам любопытно, отчего такая спешка. Почему я так настаивал на том, чтобы встретиться уже сегодня.

– Пожалуй, что и так, – отвечаю я несколько расплывчато, а сама продолжаю изучать своего собеседника. Делаю так, как учила меня Лив. Напрягаю все свои чувства, пытаюсь зацепиться за малейшие подсказки, а не только за какие-то очевидные детали, лежащие на поверхности.