Соня Фрейм - Опасный возраст

— Сначала я делаю снимки реальных мест. Потом преображаю их при помощи программ для рисования. Всегда одна и та же проблема перед выставкой — это вывод компьютерного изображения на материальный носитель. Как правило, видимые на мониторе цвета очень сложно перевести в CMYK без значительной потери качества…

— Смотрится отлично. Откуда вы… берете эти идеи?

— Они сами приходят, — усмехнулась она. — Как твои побои?

— Как видите.

— Выглядишь зато очень андеграундно.

— Ну спасибо.

Мы улыбнулись друг другу и не спеша двинулись вдоль других картин. Элену постоянно кто-то останавливал, выражая восхищение. Она легко перебрасывалась со всеми вежливыми фразами и так же непринужденно выскальзывала из беседы. Похоже, сейчас ее гостем был я.

— Нам недавно задали написать сочинение. Что-то типа: каким вы видите мир будущего…

— И что ты написал?

— Ничего хорошего. Сказал, что все умрут или сойдут с ума. Я написал, что не вижу никакого будущего, потому что это несуществующее измерение времени.

— Ты весельчак.

— Еще какой.

Мы остановились около другой картины, где ангелы с металлическими крыльями молились статуе гигантского змея: возможно, того самого, что плыл под водой. Аллегория на идолопоклонничество или что-то в этом роде. Над статуей змея всходило солнце, и это была единственная светлая картина.

Она называлась «Бог».

— Странно, что Бог — змей… — заметил я. — Обычно говорят, что человек создан по образу и подобию Бога. Если продолжать эту аналогию, то они должны молиться какому-то… верховному ангелу.

— А ты не задумывался над тем, что не Бог создал людей по своему образу, а люди — его по своему? Не думал, что Бог — возможно, лучшая человеческая мечта?

Каждый раз, когда Элена говорила, я чувствовал, будто попадаю в иное измерение. Она открывала мне новые грани реальности.

— Кому же молятся они? Настоящему Богу?

— Да, — она слегка кивнула, — в этом мире настоящий Бог — это змей, символизирующий время, бесконечность и мудрость. Он непохож на тех существ, которые населяют Землю после людей. Не они его создали. Он был всегда. Это признание силы за пределами человеческих возможностей. Ее истинная природа отлична от людей. Бог… непохож на нас, — с нажимом произнесла она и снова улыбнулась мне.

— И вы спародировали здесь людские представления о добре и зле, — заметил я. — Ангелы, создания света, молятся змею, символу первородного зла… Все, что было разграничено в людскую эпоху, слилось в одно целое в этом мире… мире без людей.

— Ты внимательный, — сказала она с одобрением в глазах.

Это было чертовски приятное ощущение — понимать, что она хвалит меня. Я восхищался ее талантом и личностью.

Мы двинулись дальше, и по пути она взяла у пробегавшего мимо официанта бокал с красным вином. Беседа продолжилась.

— Так почему ты написал такое мрачное сочинение?

— У меня было скверное настроение.

— И в чем причина?

— Ну-у-у… их много. В шестнадцать лет вся жизнь — одна большая проблема.

— Понимаю.

— Правда?

— Мне ведь тоже было шестнадцать.

— И… что вы делали? — осторожно спросил я, боясь, что вопрос вдруг окажется слишком личным.

Элена скользнула по мне очередным эфемерным взглядом:

— Я рисовала целыми днями. Периодически сбегала из дома к океану и слушала звуки природы. Человек не может жить без воды, думала я тогда. А теперь вот живу в городе, у подножия гор. Океана тут нет и в помине.

— Что вы здесь потеряли? — не выдержал я.

— Моя мать отсюда. Она и жила в том доме, где ты был. В прошлом году я работала над одним проектом в вашем городе и решила остаться подольше. В конце концов, мои корни отчасти отсюда. Несмотря на то что я выросла в другой стране, я всегда думала по-русски. Да и здесь не так плохо, как тебе кажется.

Я смерил ее недоверчивым взглядом, а она вдруг рассмеялась.

— А, пришел мой старый друг, — вдруг сказала она, глядя куда-то сквозь меня.

Я обернулся и увидел, что к нам идет высокий седовласый мужчина в сопровождении двух разодетых дам. Элена невесомо коснулась моего запястья и сказала:

— Я поздороваюсь с ними. А ты иди, перекуси…

Ее глаза мягко мигнули мне с уже знакомым выражением благосклонности и загадки.

Она плавно откололась в сторону новоприбывших гостей. Мужчина в первую очередь расцеловал ее в обе щеки, а Элена приятно им всем улыбалась и что-то живо говорила. Я так и не понял, являлась ли наша беседа жестом вежливости или ей и впрямь было интересно болтать с побитым мальчиком, случайно попавшим на ее праздник.