Владимир Топилин - Когда цветут эдельвейсы

Ситуация изменилась. Беззащитная Валя оказалась за широкими плечами друга. Косой почувствовал себя забитым волком, поставленным перед фактом трагедии. Саша спокойно взял из рук любимой «Белку», щёлкнул курком, показательно направил стволы под ноги наступавшему:

— Что здесь происходит?

— Не знаю, Санёк, что за дела, я ни при чём... — испуганно ретировался Косой. — Толян сам на рога зверю наскочил, прямо сейчас... И Валюха видела, подтвердит! Так дело было?!

Валя отрицательно покачала головой: «Я не видела».

— Да ты что, Валя?! У меня и ножа нет... Чем я его мог убить?

— Хорошо, — несмотря на нервное потрясение, парень казался быть спокойным, — с этим разберётся милиция. А почему ты сейчас на неё наступал? — И обратился к девушке: — Он хотел отобрать у тебя ружьё? Зачем?

— Да ты что, Санёк?! Какое отобрать?! Рамсы попутал? Какая на меня предъява? Я не при делах, тебе показалась... — похолодел преступник и, стараясь морально задавить девушку, просверлил её тяжёлым, свинцовым взглядом. — Скажи, Валя, зачем мне отбирать у тебя ружьё?

Косой не ошибся, рассчитал точно. Валя боялась своего насильника. Она была разбита, уничтожена, не посмела сказать о том, что было, при Саше. Признание было выше её сил. Чувствуя своё бессилие, безволие, она побледнела. Губы задрожали, глаза наполнились росистыми слезами. Чтобы хоть как-то объяснить своё поведение спасителю, она, не скрывая слабости, спросила:

— Ты зачем... убил мою Соньку?

— Какую Соньку? — опешил Косой.

— Маралушку! И её мать!

— Вот раз, — облегчённо вздохнул Косой. — Я подумал, что по пьянке что-то сотворил... Ты меня так больше не пугай.

— Нет, ты скажи! — заливаясь слезами, наступала Валя.

— Откуда же я знал, что они твои? — чувствуя нарастающее напряжение, развёл руками мужик, и вдруг сообразил, на кого можно сваливать вину. — И не я это вовсе, а Толян. Это он мне затею задвинул: «Давай сходим на пожарище, там, однако, маралы стоят. Валька, соседка, каждый день куда-то жратву носит». Ну, а мне что? Я согласился...

Отвлекая ребят бесполезным разговором, Косой тянул время. Он был безоружен, преимущество силы было на стороне молодых. Нож Толяна отлетел куда-то в снег, когда марал подкинул его, автомат стоял сзади Саши, под кустиком, за спиной, с левой стороны. Косой воткнул его в снег прикладом, вверх оголённым штыком. Оставалось удивляться, что молодые люди не увидели страшное оружие. Теперь, ослабляя внимание слушателей спокойной речью, он старался добраться до «калаша».

Преступник стоял от Саши в двух шагах: спокойный, простой, безоружный. Бдительность юноши на время ослабла: чего бояться, если в его руках ружьё? И как жестоко ошибся. В минуту чуткой любви к Вале, он постарался её успокоить, одной рукой приложил её голову на своё плечо, что-то негромко проговорил на ухо. Косой понял: это, возможно, единственный шанс. Он предпринял попытку спокойно, переставляя лыжи, шагнуть вперёд, пытаясь обойти парня стороной. Однако тот предупредил его действия, показательно подкинул «Белку» в руках:

— Давай, Косой, поворачивайся, поехали, сдаваться будешь.

— Куда сдаваться? — похолодел Косой.

— В милицию, куда ещё?! Труп человека — это не бутылка со шмурдяком.

— Да ты что, Санёк? Неужели думаешь, что это я?! Да разве я мог?!

— Там разберутся, кто мог, кто нет.

— А если не пойду? Стрелять в меня будешь?

— Не играй с огнём, Косой. Случай может быть разный. Валя, — Саша наклонил голову в сторону подруги, — всегда будет на моей стороне. Надо за свои грехи когда-то отвечать.

— Ну ты и сука! — позеленел Косой. — Это какие такие грехи?

— Так посчитай, сколько маралов побили просто так! И за Толяна я буду отчёт вести?

— Это ещё доказать надо! — разъярился Косой. — Ты мне баню не топи, я зоной паренный, не один год на нарах бока мял, законы знаю!

— В тайге другие законы, ты знаешь.

— Законы везде одни! — Косой сделал шаг навстречу, схватил рукой за ствол, потянул на себя.

Раздался щелчок. Саша случайно нажал на спуск, курок сработал, но выстрела не было. Косой замер от неожиданности, потом расцвёл широкой улыбкой, понял, что в ружье нет патронов.

— Ну, ты, паря!.. Берёшься за дело — будь смелее! Таких, как я, на испуг не взять, — и легко ухватился второй рукой за двустволку, резко дёрнул на себя. — Дай сюда, пацан, рано тебе такими игрушками забавляться. Шагайте, дети, лучше домой, кашку манную кушать.

Угрожавший был намного старше Саши. Выглядел он лет на тридцать, одинаков ростом, но был шире в плечах, надменно смотрел в глаза. И всё же в его руках было недостаточно сил, чтобы так просто вырвать из рук молодого парня ружьё. Злодей пытался вырвать из рук юноши «Белку», тянул её на себя, крутил из стороны в сторону. Саша, соображая, что можно сделать в этом случае, старался удержать оружие всеми силами. Внезапно мужик ощерился прокуренными зубами, хитро сверкнул волчьими глазами, пошёл на хитрость. В одно мгновение, с удвоенной силой потянув ружьё на себя, он резко подался вперёд. Саша предполагал такой подвох, но не ожидал, что приём будет применён с такой ловкостью и силой. Потеряв равновесие, он не удержался на лыжах. Упругий ворс камуса задержал передвижение назад: парень споткнулся, упал на спину, схватился рукой за левый бок.