Луиза Эрдрих - Лароуз

— Итак?

— На похоронах Эддибоя, ее дяди. Во время соответствующего обряда перед погребением, когда Эддибой лежал в гробу, выглядя на все сто, Эммалайн встала и начала про него говорить. О том, что ей запомнилось в связи с ним. Например, о еноте, которого он приручил и который часто сидел на его голове, точно шапка. О том, как он позволил детям изображать живые гири, которые он поднимал и опускал. О зеленых туфлях из кожзаменителя. Он предстал, словно живой, понимаешь?

— Я помню Эддибоя.

— Люди улыбались и кивали, когда Эммалайн о нем вспоминала, как сейчас улыбаешься и киваешь ты, — сказал Ландро. — Помнишь утреннюю бутылку «Шлица» [208] «Шлиц» — пиво, производившееся пивоваренной компанией «Джозеф Шлиц», базирующейся в Милуоки, штат Висконсин, когда-то крупнейшим производителем пива в США. , которую выпивал Эддибой? Он ведь никогда ничего не пил в другое время. А его гавайские рубашки, яркие и цветастые? А то, как он говорил «Представляете?» в конце любого анекдота, который рассказывал? Я смотрел на Эммалайн и думал, что тот, кто может припомнить эти мысленные зарисовки в такой печальный момент и заставить людей улыбаться, должен быть очень хорошим человеком. И, кроме того, наблюдательным.

— Несомненно, — согласился Отти. — Бьюсь об заклад, поминки Эддибою понравились.

— Картофельный салат, макаронные ракушки. Пища богов. Конечно, мы поели вместе, потом я ушел. В то время я работал в Гранд-Форкс [209] Гранд-Форкс — третий по количеству жителей город американского штата Северная Дакота. ночным портье. Я взял у нее адрес и писал ей каждую ночь письма на официальных бланках с шапкой «Мотель 6» [210] «Мотель 6» — американская компания, владеющая сетью бюджетных мотелей в США и Канаде. . Она до сих пор хранит мои письма.

— Я тоже писал Бап! О чем говорилось в твоих письмах?

Ландро улыбнулся:

— О том, что я буду рад умереть за нее, что готов есть землю, перейти через пылающую пустыню и так далее. Может быть, о том, что стану пить воду, в которой она моет ноги. Не помню. Надеюсь, до этого не дошло.

У Отти был такой вид, будто он ожидал продолжения, а потому Ландро начал рассказывать дальше:

— Ну ты знаешь. Думаю, мы испытывали друг друга. Хотя нет, это было больше похоже на то, что мы на какое-то время исчезли, растворившись друг в друге. Исчезли из обычного мира. Честно говоря, в одно время мы крепко поддавали, накачивались наркотиками. Потом протрезвели. Мы хотели ребенка. Сноу родилась недоношенной, и мы должны были помогать друг другу, чтобы ее выходить. Эммалайн еще училась в школе. Мы прошли через все это. Еще раньше у нас на руках оказался Холлис. А потом на свет появилась Джозетт. Восемь фунтов! [211] 3,6 кг. Мы вернулись сюда и стали жить в соответствии с давними традициями. Во-первых, чтобы оставаться трезвыми, а во-вторых, чтобы духи благословили нашу семью. Мы углубились в индейские верования и еще до детей поженились в соответствии с ритуалами предков. А когда родились малыши, обвенчались у отца Трэвиса. Наша семья росла: сперва Кучи, потом Лароуз. Одно цеплялось за другое, в хорошем смысле, пока…

— Ты пропустил самое главное, — остановил его Отти. — Тебе посчастливилось найти Эммалайн, но это не простое везение. Ты и сам хороший человек.

Отти оживился во время рассказа Ландро, однако теперь его накрыла волна усталости. Внезапно он уснул, и воздух со свистом вырывался из его рта. Ландро закрепил дорожную подушку на шее Отти, чтобы он мог спокойно спать в инвалидном кресле. Воспоминания о прошлом раздразнили Ландро. Прошло много времени с тех пор, как он в последний раз вспоминал о взаимоотношениях между ним и Эммалайн в самом начале их знакомства. Теперь думать об этом было и больно, и приятно.

До Эммалайн он жил во сне. Клевал носом, находясь на ногах и делая тысячу разных вещей. А потом она встряхнула его, и когда он осмелился взглянуть ей в глаза, то увидел: они оба проснулись. Она стала жить в нем. Чувства переполняли его. Появились странные мысли. Если б она оставила его, он бы ослеп. Оглох. Забыл, как говорить и дышать. Когда они спорили, он начинал рассыпаться. Атомы и молекулы, из которых он состоял, понемногу удалялись друг от друга. Он чувствовал, что становится газообразным. Как она это проделывала? Иногда ночью, когда жена покидала кровать, а полудрема приковывала его голову к подушке, он не мог двигаться. Его охватывали страх, паника, становилось трудно дышать, он ощущал беспокойство и страдания, которые прекращались только тогда, когда он чувствовал, что она снова зашевелилась рядом с ним. Если бы Эммалайн в ответ постоянно не доказывала свою любовь, Ландро умер бы от мук неразделенного чувства. Он словно родился в пещере и воспитывался как волчонок или обезьяний детеныш, которому бутылка, подвешенная на проволочке, заменяла мать. Человеческие эмоции были для него слишком сильны, чтобы их вынести.