Питер Уэйр - Безумие Дэниела ОХолигена

— Может ли быть что-либо более суровым, чем сожжение на костре?

— Конечно. В руках умельца все может быть гораздо хуже. Но, Бога ради, прикуси язык и дай мне закончить, — и месье Жиль пустился в описания того, как, опустошив кладовую Жанны де Фюри, служители инквизиции покинули Сак, оставив несчастную чету наедине с дьявольским описанием вероятного обхождения инквизиторов с их сыном. Но история не стоит на месте: в тот же самый день в окрестностях городка Сак разворачивался куда более драматический сценарий.

Король Англии Эдуард II пребывал в состоянии войны с Францией, и уже более месяца английская армия грабила и опустошала беззащитные города Нормандии. Наконец Филипп VI обнародовал генеральный указ, собрал французскую армию и отправился на поле сражения. Эдуард отступил во Фландрию, где располагались дружественные торговые корабли, и в ходе своего продвижения на север английская армия прибыла на равнину к югу от Сака.

В тот самый час, на расстоянии менее лиги, три служителя инквизиции с преступными чертежами в седельных сумках с мстительной скоростью мчались из Сака, оставив родителей Креспена в каторжных муках по поводу настоящей и предстоящей судьбы их сына. Вскоре по отбытии из Сака служители инквизиции были замечены английскими лучниками из лагеря Эдуарда, отправившимися пострелять немного дичи для вечерней трапезы. Они ничего не подстрелили и потому пребывали в самом дурном расположении духа. Аппетитная мишень из трех французских всадников, показавшихся на недалеком горизонте, основательно их взбодрила, и в не замедлившем посыпаться потоке стрел два служителя инквизиции были смертельно ранены и выброшены из седел. В третьего стрелы не попали, он успел пришпорить лошадь и ускользнуть за пределы досягаемости прежде, чем лучники повторили залп.

Три часа он скакал, спасая свою жизнь, и лишь на закате, направив измученного коня в укрытие под крутым обрывом, рухнул с седла на прохладную землю. Судьба даровала ему убежище в тенистой лощине, благословленной пенистым ключом, близ которого он простерся на ковре из сочной свежей травы и заснул под пение журчащей воды.

Внезапно проснувшись в наступивших сумерках, служитель обнаружил себя под пристальным взглядом двух темных глаз. Это были два одноглазых арбалетчика, покрытые шрамами ветераны передовой французской армии Филиппа Валуа. В исступлении облегчения служитель инквизиции залепетал о смерти своих коллег и о том, что чертежи великого военного оружия попали в руки англичан. Успокоив его, арбалетчики велели ему сесть на лошадь и отправиться с ними в лагерь Филиппа.

В лагере служителя инквизиции привели к самому королю, которому он рассказал все, что знал о диспозиции англичан, их количестве и прочем. Полезных сведений он предоставил очень мало, зато вызвал чрезвычайную тревогу у короля и его командующих своим сообщением, что чертежи чудесной военной машины, спроектированной юным французским гением, попали в руки неприятеля. Они немедленно представили себе завывание кузнечного горна, срубленные деревья, умерщвляемых ради их сухожилий животных, как только находчивые английские оружейники примутся за постройку этого великого орудия. Филипп знал, что вскоре предстоит решительная битва с войсками Эдуарда, и перспектива французского поражения, вызванного аппаратом французской же конструкции, была слишком ужасной. Англичане будут хихикать веками. Филипп отдал приказ немедленно освободить юного гения из инквизиторских застенков и доставить его в лагерь. Если этот молодой человек не сможет быстро построить Филиппу такое же военное устройство, Франция наверняка погибнет.

— Король вызвал меня в свою палатку, — сказал месье Жиль, — и оказал мне великую честь, велев доставить тебя как можно скорее. Я гнал без отдыха пять дней, Креспен, чтобы успеть вырвать тебя из страшных когтей инквизиции.

Объяснение было закончено, и тучный рыцарь сделал огромный глоток из своего кубка с элем.

Разум Креспена лихорадило. Его детские рисунки огромной военной машины и сопровождающие их вычисления были целиком вымышлены, набросаны за один давний вечер в порыве мстительного азарта, после того как сакская толпа опорожнила на его отца ночные горшки и бросила его в известняковый карьер. [50] В историческом аспекте теперь верят, что эта комбинация — мочевая кислота и гидроокись кальция — была, возможно, первым опытом производства диоксида углерода в коммерческих количествах. Эта реакция будет использована триста лет спустя в первом газовом огнетушителе, изобретенном в 1736 году одновременно Августином Бисте из университета в Брюгге и перуджийским лабораторным аналитиком и скандалистом Леандро Нарсти. Все это, конечно, пропало втуне для жителей Сака и, в частности, для Ангуррана де Фюри. Интересна связь между поджиганием Ангуррана толпой, как это часто с ним случалось, и тем, что его мучители могли заметить, как быстро погасло пламя после того, как мужчину бросили в карьер. Практические последствия в ту эпоху, когда пламя было фактически неконтролируемо, могли иметь огромное значение. — Примеч. авт.