Питер Уэйр - Безумие Дэниела ОХолигена

Доктор Манганиз треснул кулаком по столу, заморозив на лицах присутствующих улыбки.

— Нет, Марвин! Постоянная должность в нашем университете означает, что я хочу кого-то в этой должности постоянно видеть. Так было всегда, и так оно и будет. Кажется, вполне понятно. Три-четыре таких типа, как О'Холиген, висят на нас со времен Уитлема: [26] Гаф Уитлем (род. 1916) — политический деятель, лидер Австралийской лейбористской партии (1967–1977), премьер-министр Австралии (1972–1975), провел самую крупную в истории Австралии программу политических реформ. литература, антропология, философия, иностранные эти ваши языки, сами понимаете, о чем я. Мы продаем то, что давно уже никто не покупает. Одни только предложения, и ровно никакого спроса.

Он злобно схватил газету.

— И вот мы должны мириться с этим типом, доводящим наших потенциальных студентов и их родителей до поросячьего визга, потому что ему, видите ли, в День открытых дверей захотелось нарядиться педерастом шестнадцатого века!

— Четырнадцатого, — бесстрастно поправил доктор Фарк.

— Смотрите-ка, кто упал к нам с пирамиды, — хохотнул ректор.

— Я не египтянин, я ливанец! — доктор Фарк задрожал от негодования. — Что же касается газетной истории, то она необъективна, обе стороны виноваты.

— Послушай меня! — прошипел доктор Манганиз. — О'Холиген может изгаляться со своей программой как угодно, но я не позволю ему распугивать наших клиентов, — он ухмыльнулся и упер ладони в стол. — Народ будет приходить в «Золотой Запад» только тогда, когда мы дадим ему то, что он хочет, а пока приходит народ, правительство нам платит. Если мы будем делать это лучше, мы станем больше. Если мы станем больше, я стану счастливее, а если я стану счастливее, я сохраню за этим столом старую команду деканов. В противном случае, — улыбка доктора Манганиза погасла, и он угрожающе навалился на стол, — в противном случае, я натравлю на вас амбициозную кучку, что на ступеньку ниже вас и просто истекает слюной, только бы занять ваши места и содрать с вас шкуру.

Наступила долгая пауза, пока тревожный образ не растворился, и тогда личный секретарь ректора, утонченная мисс Хаммер из Балтимора, скрестила свои синусоидальные ножки и процедила гладкий поток слов:

— Из замечаний доктора Барта можно выделить, я полагаю, мысль, что доктору О'Холигену необходимо активно сопоставить несоответствие, существующее между его профессиональным профилем и средним уровнем большинства абитуриентов. — Как теплый крем из щедрого кувшина, слова залили и смягчили то, что скрывалось за ними. — Сокращение потребности в литературе было усилено личной стратегией в наборе студентов, чему мы были свидетелями в День открытых дверей, а также, как мы обнаружили сегодня, прискорбным и совершенно случайным упущением курса средневековой литературы в новом справочнике для студентов. К сожалению, исправить ситуацию уже не удастся.

Большинство деканов смотрело на ноги мисс Хаммер, но доктор Фарк, закрыв глаза и сосредоточившись на медоточивом голосе, уловил то, о чем она говорит. Потом понял, что она имеет в виду, и наконец — что все это значит.

— Но если его курс не указан в справочнике, каким образом студенты узнают, что этот курс вообще есть? — уставился он на доктора Манганиза, который чистил ногти скрепкой. Теперь подтекст захлестывал доктора Фарка. — Если в классе Дэниела будет меньше шести человек, нам придется отменить его курс. Неужели вы не понимаете? Единственный курс по литературе. Доктору О'Холигену нечего будет преподавать. Вы это понимаете? — Он тут же сообразил, что ректор все понимает и понимал задолго до этого совещания. — Как произошла эта ошибка? — голос доктора Фарка звучал нетвердо.

На этот раз скрепка штудировала промежутки между ректорскими зубами.

— Одна из девушек в издательском отделе не доглядела.

Мисс Хаммер направила обсуждение в нужное русло с помощью очередной порции крема.

— Мы согласны с вашей оценкой, доктор Фарк. По причине отсутствия курса доктора О'Холигена в справочнике его статус следует переопределить как внеорганизационный.

Деканы озадаченно на нее посмотрели.

— Будет уволен! — рявкнул доктор Манганиз и окинул всех мрачным взглядом. Черт возьми, он напугал их больше, чем собирался. — Будет уволен, — повторил он спокойнее, — если только не согласится бросить свой курс по литературе и взять новый, по связям с общественностью.

— Не согласится, — предостерег доктор Фарк, и ректор осклабился.