Дэвид Уоллес - Бесконечная шутка

Затем засунул голову и гриф 18-Б/В отщепенец Дункан ван Слак, который всегда и везде носил с собой гитару, но никогда не играл, и на вечерних посиделках у кого-нибудь в комнате отказывался сыграть, и подозревался в том, что вообще играть не умеет, и у которого Па, предположительно, был секвенатором ДНК из Саванны с мировым именем, и сказал быстрее идти сюда, а потом исчез прежде, чем кто-либо успел спросить, что там.

– Если бы ты не обращался с вектором запуска как с женщиной, я бы ни за что не решил, что ты готов это услышать, Полтергном.

– Мне вдруг пришло в голову, что в этом и есть истинный дар зануды: талант заманивать в капкан, – говорит Викинг. – Беги же, мелкий.

Потлергетс сморкнулся в сгиб локтя и не вытер его.

Пемулис, который все еще играл исключительно с кетгутом, закрыл в чехлах «Данлоп» на молнию две палки, которые выбрал для игры. Он уперся ботинком с супинатором в скамью рядом с Полтергейстом, огляделся по сторонам:

– Тоддер, верить можно математике.

– Ты слышишь это первым, – бросил Фрир.

Пемулис компульсивно застегнул и расстегнул один из чехлов.

– Кейт, пойди перекури. Тодд, верь математике. Математика – мать и еще раз мать, как следует из названия. Первостепенная предикатная логика. Никогда не подведет. Величины и их отношения. Темпы роста. Критические статистики Бога или его эквивалентов. Когда подводит все. Когда камень скатывается до самого подножия. Когда клянет толпа смятенная. Когда не знаешь, что делать. Всегда можно отступить и перегруппироваться с математикой. Чья истина – дедуктивная истина. Независимая от восприятия или эмоциональности. Силлогизм. Тождество. Modus tollens. Транзитивность. Музыкальная заставка небес. Прожектор на темной стене ночи, за полночь. Поваренная книга небес. Спираль водорода. Метан, аммиак, H 2O. Нуклеиновые кислоты. A и G, T и C. Жуткая неизбежимость. Кай смертен. Математика – нет. А что она такое, слушай: это правда.

– Это говорит человек, который на академическом испытательном хрен знает сколько лет.

Как-то мысленно не срасталась сцена с Фриром и влажным соленым электрохлыстом. Безжелудочной доблести или самочувствия Тенуат так и не прибавил – только сверкающий гул в голове и ноздри шириной с аэродинамические трубы. Пемулис обычно дышал через рот. Викинг поднял ногу, чтобы водевильно перднуть в сторону Пемулиса, чем заслужил ржач со стороны Чиксентмихайи и Рэйдера, которые разделись практически догола и уселись на скамье напротив Пемулиса и Полтергейста, распустив полотенца, наблюдая за парочкой и только время от времени лениво подскакивая, будто чтобы хлестнуть.

– Папа говорит, я не математический ум, – сказал Полтергейст. И снова изза носа послышалось «батебатидческий» и «уд». Чиксентмихайи сделал фальшивый выпад, и тут же настоящий, и снова завертелась и осела махровая буря.

Пемулис расстегнул чехол.

– Аксиома. Лемма. Слушай: «Если одна и та же кривая задана двумя разными уравнениями, которые описывают ее в противоположных направлениях, то интегралы от этих кривых будут равны по модулю, но обратны по знаку». Не «если то при условии сего». Не «если только не передумает лыбящийся коммерческий риелтор из Бордмена, Миннеаполис, в лоферах «Банфи» за 400 баксов». Навечно и навсегда. Как бы отвечает за «а» в «априори». Луч честности в непрогляднейшей тьме, Тоддлепостер.

Раздались голоса и топот ног, будто случился какой-то аврал. Засунул голову Маккенна, дико заозирался и скрылся, ничего не сказав. Чиксентмихайи пошел за ним. Фрир и Рэйдер одновременно сказали «Че за х». Пемулис успел застегнуть только одну пуговицу на ширинке и тыкал в потолок пальцем:

– И во времена, когда ты блуждаешь в сумрачном лесу, доверься лишь абстрактной дедукции. Когда остается лишь пасть на колени – пади и вознеси молитвы двойной S параграфа. Как рыцарь веры, сверши прыжок в объятия Пеано, Лейбница, Гилберта, Лопиталя. И ты вознесешься. Фурье, Гаусс, Лаплас, Рикки. Ты не падешь. Они не подведут. Винер, Риман, Фреге, Грин.

Чиксентмихайи вернулся с Орто Стайсом, оба раскрасневшиеся.

Пемулиса тянет застегивать и расстегивать молнии – вот почему он носит штаны и теннисные шорты только с ширинками на пуговицах.

Ч-.-и сказал:

– Там изрекание. Вам, следовательно, немедля идти.

Фрир отвернулся от зеркала, с расческой в обеих руках.

– Да че за херня у вас творится?

– Джон Уэйн без ума публично льет свет на сокровенное.

– Не доверяй отцу, которого можно увидеть, – говорил Пемулис Потлергетсу.