Зульфю Ливанели - Счастье

Профессор с некоторым напряжением оглянулся вокруг.

Когда основательно стемнело, Джемаль засветил висящую на балке керосиновую лампу. И тут случилась беда. Завидев источник яркого света, к ним хлынули все, какие только были вокруг, комары, мухи, бабочки, москиты, блохи и мотыльки. За всю свою жизнь Профессор не встречал такого! Его охватила паника. Худые комары до крови жалили шею, руки, голени под брюками, все тело начинало зудеть. Комары уже почти в глаза вгрызались! Среди этих лесных джунглей, к которым нельзя было добраться по суше, а только лишь морем, в этом не знающем цивилизации месте, казалось, сконцентрировались все виды насекомого насилия!

Профессор принялся хлестать себя справа налево, обращаясь к Джемалю:

– Бога ради, как вы можете так жить?! Прямо в глаза лезут, бесстыжие. Уйдите!

Шлеп!

– Пошли вон!

Шлеп.

Девушка, глядя, как огромный Профессор, вскочив, бранится и хлещет по себе ладонями, не могла удержаться от смеха.

– Каждый вечер они летят на меня, – пошутила она, – но ты им понравился гораздо больше! Этим вечером у них пир!

Профессор подумал: это связано с витамином Б, однако он не мог вспомнить, кого охотнее кусают комары – тех, у кого излишек, или тех, у кого нехватка этого витамина. Все это напоминало историю человека, которого, чтобы спасти, привязали веревкой за талию – «никак не вспомню, то ли на крыше, то ли в колодце».

Увидев, что от комаров никак не отделаться, он прыгнул в лодку Джемаля и поплыл на яхту. Собрав, какие только смог найти, инсектицидные препараты – мазь, спрей, одеколон, Профессор вернулся назад. Намазавшись сам, он передал все это добро девушке, и оба почувствовали облегчение.

Девушка зажарила на сковороде почищенную Джемалем рыбу и предложила ее на ужин вместе с приготовленным ранее салатом. Профессор расстроился, что не взял с яхты выпивку, однако, с выпивкой или без, у него не было никакого намерения и дальше оставаться в этой нищей лачуге. Съев рыбу, он направился прямиком на яхту и хотя предпочитал Жан-Пьера Рампаля, в этот раз выбрал Эрика Сати – произведение, называемое «Гносиенны», которым в последнее время никак не мог наслушаться, особенно звуками первой мелодии: сдавленные тембры пианино рождали в душе такие чувства, словно ты пришел в этот мир только для того, чтобы слушать эту музыку, и переноситься, слушая, в плексиглазовую, хромированную, созданную из алькантары среду. Его мысли окутывал, словно бархат, дымный вкус «Джека Дэниэлса»…

Как сказал, так и сделал.

Однако из головы не выходила маленькая девочка с огромными зелеными влажными глазами.

Что за странные у нее глаза: по-детски наивные, невинные и в то же время чувственно-обманные…

Все было в этом, исподтишка брошенном на него взгляде!

Десять дней тому назад Джемаль, и не подозревающий о существовании этой затерянной на берегу Эгейского моря бухты, выходя вместе с Селахатдином из дома, думал о том, что никогда не видел и не увидит более прекрасного человека, чем его армейский друг. Сколько добра тот ему уже сделал: и в гости к себе домой пригласил, и нашел место, где они с Мерьем могут голову приклонить, и, стараясь не смутить Джемаля, засунул ему в карман сколько-то денег, ласково произнеся: «Не думай, что это благодеяние и все такое прочее. Просто даю предоплату за две недели».

Вдобавок ко всему он отвез Джемаля на своей машине прямо до Рахманлы, чтобы забрать Мерьем. А на все его благодарности отвечал: «Мы – товарищи по оружию. Кто знает, сколько раз ты спас мне жизнь? Стоит ли об этом говорить?!» Однако в глазах Джемаля Селахатдин уже был не просто армейским другом, он смотрел на него как на легендарного Салах ад-Дина Айюба – героя тех преданий, которые часто рассказывал ему отец. Это был человек другого времени.

Когда они забирали Мерьем, Якуба не было дома, поэтому с братом попрощаться не удалось. Да к тому же, понимая друг друга без слов, они оба пришли к одному решению: молчать. Оба брата будут молчать. Джемаль знал, что Якуб действительно никому не расскажет про все, связанное с Мерьем. В свою очередь, Джемаль никому не станет рассказывать про Якубов Стамбул.

Когда Селахатдин посадил их на междугородный автобус, сердце Джемаля переполнилось благодарностью к другу. Он даже не знал, что без него делал бы, потому что Мерьем спрятать нельзя было нигде. Селахатдин отправил их как можно дальше: на побережье Эгейского моря. Там, в одной из деревень, неподалеку от водного источника, располагались рыбные хозяйства, а сторож, который должен был находиться там постоянно, из-за болезни кого-то из своих родственников попросил двухнедельный отпуск. Вот, может, Джемаль, взяв девушку, и побудет там две недели, от глаз подальше? А за это время найдется какой-нибудь выход, чтобы разрешить ситуацию. «Аллах милостив!» – сказал Селахатдин. Да и работа, которую требовалось выполнять, не была трудной – утром и вечером давать рыбам корм и сторожить.