Юрий Бычков - На дороге стоит – дороги спрашивает

– Разберись, пожалуйста, тут какая-то ерунда написана.

Основательно ознакомившись с проектом Люльки, Михаил Иванович Востриков доложил шефу:

– Ерунды в проекте Люльки я не обнаружил.

Уваров тут же признался в ошибочности своего первоначального мнения:

– Конечно, моё самолюбие уязвлено, но, видимо, нам, Михаил Иванович, следует вместе проработать этот проект.

– Согласен.

– Самая интересная особенность проекта – это теоретически обоснованное предложение применять относительно низкие температуры (700 0С) на рабочих лопатках турбины. Смелый подход – подход здравомыслящего реалиста. Раз нет пока материалов, способных устоять перед высокими температурами газов, понизим эти температуры, зато получим уже сегодня возможность летать со скоростью 800–900 километров в час.

В ХАИ удовлетворённо потирали руки:

– Хорошо бы Москва забрала к себе этого беспокойного хохла Люльку с его реактивными идеями.

И Москва забрала Люльку, забрала навсегда.

1939 год. Тринадцать дней и вечеров провёл молодой харьковский инженер Архип Люлька в приёмной наркома авиационной промышленности.

– Нарком крайне занят, принять вас не может.

Люлька терпеливо сидел в приёмной. Секретарь сочувственно бросала на него взгляды. Волевой подбородок, короткая стрижка, проникновенный взгляд озарённых мыслью серых глаз. От долгого ожидания воля молодого человека не гасла, а напротив, только разгоралась. В конце тринадцатого дня наркома победило его упрямство – он назначил Люльке аудиенцию на два часа ночи. Обычное дело – работа наркоматов по ночам. Сталин завёл такие порядки.

Нарком принял конструктора Люльку стоя. Вынул карманные часы, положил их на стол перед собою. Люлька правильно оценил ситуацию: в несколько минут убедить этого человека – значит победить. Сжато, с сокрушающей всё и вся энергией мысли он изложил существо своего проекта.

– Вы уверены, что вытекающий из сопла с большой скоростью поток разогретого до больших температур газа обеспечит взлёт?

– Уверен.

– Вы что-нибудь слышали о мотокомпрессорном и жидкостном реактивном двигателях?

– Да, конечно. Но я выбрал другое направление и прошу дать мне возможность построить турбореактивный двигатель. Убеждён, что будущее авиации в нём.

– Какую скорость можно получить?

– 900 километров в час.

Поршневые моторы в то время позволяли приблизиться лишь к скорости 500 километров в час.

Нарком нажал на кнопку звонка, отдал распоряжение секретарю:

– Соберите совещание сейчас же. Пригласите начальника главка, председателя техсовета и всех, кого они посчитают нужным. Докладчик – вот этот молодой человек. Повестка – турбореактивный двигатель.

Совещание длилось до рассвета. Люльку назначили техническим руководителем проекта ТРД и перевели из Харькова в Ленинград. Приказом наркома выделялись средства на постройку опытного образца турбореактивного двигателя.

Главный конструктор ОКБ дизельных авиационных моторов Владимир Михайлович Яковлев выделил Люльке небольшой кирпичный сарай на периферии Кировского завода. В Ленинграде люльковцы начинали не только с обустройства производственно-экспериментальной базы, но, прежде того, с решения вопроса: на каком компрессоре строить схему ТРД? Осевом или центробежном? Осевой своей сложностью многих пугал. Парадоксально мыслящий Люлька настаивал именно на осевом.

– Да, никто ещё их не строил! Да, осевой компрессор – это несколько рядов дисков с лопатками сложного профиля на одном вращающемся валу! Лопаток может быть не одна сотня, но только осевой компрессор имеет минимальное поперечное сечение, мидель который хорошо вписывается в обтекаемую форму двигателя, а это особенно важно для аэродинамики сверхскоростных полётов. Параметры и кпд основных узлов должны быть очень высокими, иначе наш турбореактивный не сможет конкурировать с двигателями внутреннего сгорания.

Архип Михайлович основательно занялся расчётами и получил неожиданный для того времени и предвиденный им одним результат: чем больше скорость полёта, тем выше коэффициент полезного действия турбореактивного двигателя. Предполагалось, что РД-1 Архипа Люльки, стремительно обретавший реальные контуры, поставят на скоростной бомбардировщик А.А. Архангельского, но совершенно неожиданно для Люльки грянула война.

Всё, что было наработано, пришлось эвакуировать и частично закопать в землю. В сорок втором, осенью, этот «клад» Люлька с товарищами вывез из блокадного Ленинграда на Урал. Работы по РД-1, первому отечественному турбореактивному двигателю, были продолжены в суровых условиях войны в Свердловске и с 1943 года в Москве.