Юрий Бычков - На дороге стоит – дороги спрашивает

Проводы на Казанском вокзале. Шум толпы. Песни. Не один, а несколько оркестров, райкомы не ударили в грязь лицом. Множество провожающих. Начальство всех рангов. Речи. Пьяные выкрики. Тихие слёзы расставания. Суета погрузки в вагоны. Один-единственный ответственный в дороге и по прибытии на место на всю двухтысячную братию – представитель горкома комсомола, инструктор орготдела Юрий Бычков. Он последним, убедившись, что все на месте, даст отмашку машинисту электровоза, он последним войдёт в вагон тронувшегося поезда. Так было, но прежде сбор всех частей.

К девяти часам утра, минута в минуту, в то время не принято было на работу опаздывать, подхожу к дверям флигеля в Колпачном, вахтёр докладывает:

– Вас с полчаса ждёт молодой человек. Говорит, привык рано вставать. Лопухин Александр.

– Не Лопухин, а Лопухин, фамилия дворянская, – скромно, не повышая голоса, поправил вахтёра Александр.

– Заходите.

Прекрасны первые минуты рабочего дня. Мягкое, предосеннее солнце ласкает, в кабинет из приоткрытого окна веет неслышный ветерок, на столе радующий душу идеальный порядок.

– Расскажите, Александр, о себе – для знакомства.

– Весной окончил среднюю школу с золотой медалью… Поступать в высшее учебное заведение, считаю, мне рано. Прежде надо возмужать. Я поступил на работу в наш ЖЭК, дворником. Это довольно узкий диапазон знакомства с жизнью. На сибирских стройках наверстаю. Хочу предупредить ваш вопрос – трудностей я не боюсь, я их встретить готов в любой момент.

«Что, если и дальше так пойдёт – с законной тревогой подумал я, услышав топот поднимающихся ко мне по деревянной улице людей.

– Александр, вы чистый романтик!?

– Не мне об этом судить… Я могу идти?

– Да, конечно, – сказал я, обрадованный и несколько обескураженный.

– Разрешите войти?

У двери толпились три рослых девушки.

– Откуда вы, такие красивые?

– Из медицинского училища при Боткинской больнице.

– Стало быть, медпункт в тайге появится сразу по прибытии?

– Не сомневайтесь. Медикаменты, отправляясь в дорогу, соберём. Больница поможет. Вы с нами поедете?

– Поеду.

– Ура!

Сергей Малышев повёл разговор в деловом тоне. Он сразу же сообщил мне, что недавно из заключения. Показал справку об освобождении, посетовал на то, что в кадрах смотрят на него с подозрением.

– Не светит мне в родной Москве. До отсидки шоферил, а обжёгшись, на воду дую. Не хочу за баранку садиться. Имею мечту стать завгаром. Срок мотал на стройке, в Сибири, – он, широко улыбнувшись, пристально посмотрел на меня и стал исповедоваться. – Хочу там, в Сибири, начать всё по новой. Хочу начать порядочную жизнь, без дураков. Вам в дороге без меня – хана. Блатные начнут испытывать на прочность, кто выручит? Сергей Малышев – больше некому..

Побуду здесь, в Колпачном, при вас сколько-нибудь, корешей пригляжу, человек пять – шесть, будешь, командир, в дороге, как у Христа за пазухой. Лады?

– Лады! – сказал я с полным доверием к этому человеку; интуиция подсказывала – такой не подведёт, себе дороже, а без надёжной защиты мне живым до Горной Шории не доехать, а там и вовсе дня не продержаться…

В штабном плацкартном вагоне по диспозиции «начальника охраны» Николая Малышева середину занимала моя, еще в Колпачном сформированная, команда. По соседству базировалась «медчасть». Слава богу, в дороге стычек с кровью не было. Инциденты, ссоры случались, но вмешательство Малышева и его «бойцов» в короткие минуты конфликты разрешало. В эшелоне силу почувствовали, силу признали. Однажды поезд по неведомой нам причине на целых два часа застрял у красного семафора. В сотне метров от железнодорожного полотна – многогектарный колхозный сад. Начало сентября, время уборки урожая. Как ни увещевали молодёжь, необузданные выскочили из вагонов, и началось варварское разграбление сада. Его остановили только протяжные гудки локомотива и лязг колёс трогающегося поезда. Не ожидая вмешательства со стороны, вызвал к себе всех старших по вагонам, и только начался строгий, можно сказать, суровый «разбор полётов», как появилось несколько раздражённых старших офицеров в полевой форме. Ночью к нашему составу прицепили вагон, в котором военные возвращались с учений в Свердловск. Оценив обстановку, пригласил старших товарищей дать беспристрастную оценку случившемуся и принять участие вместе с нами в воспитательных беседах с проштрафившимися. Как известно, лучший способ защиты – нападение. Полковники и подполковники раздумали посылать «донос» на комсомольский поезд и отравились с нами по вагонам с воспитательной миссией.