Ричард Руссо - Эмпайр Фоллз

Угроза закрытия производства, воображаемая или угадываемая, ударной волной прокатилась по Эмпайр Фоллз, и когда составили новые трудовые договоры, то их принципиальное отличие от прежних заключалось в удлиненном рабочем дне, новом определении сверхурочной работы, искоренении подработок, сокращении заработной платы и минимуме социальных гарантий. Разумеется, работники были недовольны, но они также понимали, что от успешности следующего года зависит само существование производства. Когда производительность в целом выросла почти на 28 процентов — выдающийся показатель, учитывая ухудшавшиеся условия труда, — работники поздравляли друг друга: хотя производство не грохнулось лишь в результате уступок с их стороны, они, по крайней мере, гарантировали себе занятость — еще год-другой рабочие места, пусть все менее доходные, у них не отберут.

Вот почему они были ошарашены, когда «Хьортсманн» объявила о закрытии обеих фабрик. Месяца не прошло, как цеха полностью очистили от заложенного оборудования — разобранное и погруженное в грузовики, его переправили в Джорджию и Доминиканскую Республику. Собственно, для опустошения производства понадобилось куда меньше времени, чем для того, чтобы бывшая рабочая сила уразумела суть происходящего: фабрики покупали исключительно с целью закрытия, и никакой другой, а своими героическими усилиями по повышению рентабельности рабочие лишь пополнили сундуки транснациональной «Хьортсманн». При Уайтингах такого никогда бы не случилось, говорили люди и снарядили делегацию к Хонасу Уайтингу с предложением выкупить фабрики на паях с его преданными рабочими и служащими, но к тому времени старик Хонас сильно сдал, а его наследник, Ч. Б., находился в Мексике. Лишь немногие знали о новой расстановке сил в семье, в которой реальная власть ныне принадлежала Франсин Уайтинг. Она, а не ее муж или свекор вела переговоры о продаже производства, и, весьма вероятно, шептались по углам, будучи прекрасно осведомленной о намерениях «Хьортсманн».

Некоторых сотрудников пригласили на работу в Джорджию, но мало кто решился переехать. У людей были дома и ипотеки, а рынок недвижимости уже придавило благодаря закрытию годом ранее двух подсобных производств. Верно, люди толком не знали, как им теперь выплачивать ипотеку, но у них были дети, учившиеся в местных школах, и родня, на которую можно рассчитывать, когда придется уж совсем туго, и многие цеплялись за иррациональную надежду на повторное открытие фабрик, когда у них появятся новые владельцы. Вот и остались, в большинстве своем, — остались, потому что остаться проще и не так страшно, как переезжать, и вдобавок им выплачивали пособие по безработице, пусть и не очень долго. Но были и те, кто отказался переезжать из гордости. Сообразив наконец, что стали жертвами корпоративной алчности и глобальных экономических веяний, ладно, сказали они, чего там, конечно, мы были дураками, но вот вам крест, никому не изгнать нас из города, где родились и выросли наши дедушки и бабушки, отцы и матери, города, для нас родного. В лучшем положении оказались пожилые, ипотечный кредит на их скромные жилища был почти выплачен, а до выхода на пенсию рукой подать, и им оставалось лишь доковылять до этой финишной линии, чтобы затем по мере возможностей помогать своим менее везучим сыновьям и дочерям.

Грейс Роби, не в пример большинству, соблазнилась бы переездом на юг, но на нее приглашение не распространялось. Когда у Майлза родился брат, она взяла годовой отпуск, а потом работала неполный день, пока ребенок не дорос до детского сада. Хотя на рубашечной фабрике она проработала дольше, чем многие из тех, кому предложили поменять местожительство, из-за перерыва в рабочем стаже ее кандидатуру забраковали. Около года она искала работу и получала пособие, а когда и пособие прекратили выплачивать, Грейс склонялась к тому, что им все равно придется уехать из Эмпайр Фоллз — в Портленд, например, — но в ее планы вмешался неожиданный телефонный звонок от человека по имени Уильям Вандермарк.

Мистер Вандермарк, трудившийся в бостонской фирме, любезно осведомился, не заинтересует ли Грейс работа на полный день в качестве личной помощницы женщины, упавшей этой зимой и сломавшей ногу. На какое-то время эта дама будет прикована к креслу-каталке, и физическое ограничение такого рода не позволит ей удовлетворительным образом содержать дом и сад. Этой даме требуется, приблизительно на год, надежный человек, которому можно доверить самые различные обязанности. Ей понадобится помощь для поддержания порядка в доме и высаживания цветов и овощей весной. Оплата счетов, написание писем и прочие деловые навыки также будут не лишними. Кроме того, у нее имеется ребенок, за которым необходимо присматривать. Продолжительность рабочего дня может быть неодинаковой, и если Грейс не захочет жить в доме ее нанимательницы, то должна будет являться по звонку в любое время суток. И наконец, аккуратно подбирал слова мистер Вандермарк, эта работа определенно требует эмоциональной выносливости, поскольку даму, о которой идет речь, кое-кто считает человеком «тяжелым».