Ирина Шатырёнок - Жить будем потом

— Сережа, ты все ходишь и ходишь к нам, а книгу так и не выбрал, давай тебе помогу, — доброжелательно откликнулась Валентина Николаевна.

Она смотрела на бойкого черноглазого мальчишку затуманенным взгля­дом, на расстоянии вытянутой руки смутно различала его черты, задумчиво протирала белоснежным носовым платочком линзы очков. Мальчик давно высмотрел забавную книжку в потертом синем переплете — «Легенды и мифы Древней Греции», его заинтересовали подвиги сильного Геракла, попросил у матери деньги на книгу, такая продавалась в книжном магазине рядом со школой. Инна раздраженно оторвалась от телевизора.

«Пустое дело тратить деньги на книжки, если их можно взять в библиоте­ке. Бесплатно. Ученый выискался! Иди, иди, книжку захотел купить, надо же! Последние мозги вышибли в твоем боксе».

Сергей задумался над словами матери. В доме нет книг, все новости отец узнает из телевизора или газет, выставленных в информационных витринах городского парка, они туда с матерью ходят регулярно, Инна катается на аттракционах, муж читает газеты за стеклом. Как-то подсчитал, можно сэко­номить на газетах целых двенадцать рублей

«А чего, жена, экономлю, в год набегает кругленькая сумма, на одной газете «Известия» можно разориться, не считая спортивных», — радовался довольный Генек.

Сергей очнулся, услышал голос библиотекарши, незаметно сунул книгу за пояс. Сколько здесь книг — тысячи, одну взял, не велика беда, еще купят. Вежливо улыбнулся и попятился к выходу.

— В другой раз что-нибудь выберу, спасибо.

Мать Веника квохчет над ним заботливой наседкой, проходу сыну не дает, он ее, здоровый лоб такой, стесняется, избегает, стыдно перед ребятами. На всю школу слышно — Вениамин, Вениамин! Маленькая, а голосистая. Веник прячется от материнского надзора за школой в учебных огородах и садах бота­нички и дымит там как паровоз.

— Достала! — зло сплюнет желтый плевок.

«Может, и меня усыновили, взяли подкидыша. Не оправдал ожиданий, а уже не выбросишь, живой человек, даже котенка жалко, вот все на мне и срывают свою злость. Родного бы сына так не шпыняли. А почему Веника мать так любит, непонятно».

За курево и драки Веника в третьем классе не приняли в пионеры. Такая же позорная участь нависла над Серегой, но он выкрутился, притащил к пионервожатой дружка Юрку, тот подтвердил: не Сергей, старшие ребята дерутся.

После одного случая убедился: он не родной.

На финансовые операции у Генека был прирожденный нюх. Он давно перебрался на рынок, застолбил место за прилавком, продавал среди таких же мужичков в рабочих спецовках бэушный инструмент, что-то скупал, менял, перепродавал. Бизнес был такой же, как и товар, сильно подержанный и мелочный. Зимой мерз, натягивал на себя старый военный тулупчик, валенки, летом варился под знойным солнцем, торговля шла слабо. Торговый угол на рынке скорее можно было назвать клубом по интересам, мужики топтались у прилавков, курили, играли в карты, живо обсуждали футбол, рыбалку, поли­тиков, вроде все при деле.

Городские власти решили расширить торговые площади, перенесли со старо­го рынка коммерческие ларьки на окраину, ближе к кольцевой дороге. Растороп­ные купцы из Армении, Грузии, Узбекистана, Крыма облюбовали его для оптовых складов, тылы двора Генека как раз выходили к дороге. Хозяйственный мужик быстро сообразил свою выгоду, убрал забор, что закрывал от чужих глаз фрук­товый сад, перенес его ближе к дому, расчистил территорию от хлама, поставил просторные сараи, накрыл их новым шифером, надел ворота на тяжелых чугун­ных петлях, посадил на длинную цепь волкодава для охраны. Пригласил домой на переговоры, предложил южным дельцам услуги: аренду своих площадей под товар за меньшую цену, чем брал город, для дальнобойщиков — несколько чистых комнат под дешевую гостиницу, один раз в день стол с обедом — горячий борщ, котлеты, салаты. Сервис неприхотливый, но зато все под рукой.

Дело у него удачно стартовало, денежки потекли в карман, перед женой не отчитывался, а свободный капитал превращал в твердую американскую валюту. Для таких операций экономических вузов кончать не надо, дошел своей башкой. Нашел и место для накоплений, подальше от любопытных глаз — оборудовал в подполе мастерской незаметный погребок, крышку его для надежности придавил верстаком, среди банок с вареньем, компотами, квашеной капустой затесалась одна невзрачная банка.

Серый уже вступил в опасный подростковый возраст, не все его благопо­лучно могут перейти, минное поле, как бы не подорваться. Главный его инте­рес сосредоточился на занятиях боксом, старших уличных друзьях, выпивке и деньгах, вернее, способах их добычи. Паренек страдал от безденежья, хотелось новых шмоток, пригласить красивую девушку в кафе, старшеклассницы уже отмечали его сильный торс, веселый блеск в глазах, победы на соревнованиях. Он почувствовал молодую силу, она играла в нем, пьянила, готовая вырваться на волю. Парень ничего и никого не боялся, лез на рожон, задирался, был много раз бит до крови, остановить его в драке было невозможно. С годами его бок­серский удар профессионально тяжелел, был меток и беспощаден.