Гейл Ханимен - Элеанор Олифант в полном порядке [litres]

— Привет, говоришь, да? «Привет»? Это все, что ты можешь мне сказать? Где вы шлялись минувшим вечером, леди? А?

Она опять работала на публику.

— Мамочка… — сказала я. — Как поживаешь?

Я изо всех сил старалась сохранять спокойствие.

— Какая разница. Где ты была?

— Прости, мамочка, — ответила я, стараясь говорить ровно, — я была… я была с одним приятелем, мы вместе навещали в больнице нашего общего друга.

— Ах, Элеанор, — сказала она елейным голосом, — у тебя нет друзей, дорогуша. А теперь говори — где ты на самом деле была, и на этот раз я хочу услышать правду. Занималась чем-нибудь нехорошим? Скажи мамочке, ты же хорошая девочка.

— Честное слово, мамочка, мы с Рэймондом, — я услышала фырканье, — навещали в больнице одного приятного пожилого человека. Он упал на улице, мы ему помогли и…

— ЗАТКНИ СВОЕ МАЛЕНЬКОЕ ЛЖИВОЕ ХАЙЛО!

Я вздрогнула, выронила книгу, подобрала ее.

— Элеанор, ты знаешь, что бывает с лгунишками? Не забыла еще? — ее голос вновь стал приторно-слащавым. — Мне не важно, насколько ужасна правда, но я не потерплю лжи, Элеанор. Тебе это должно быть хорошо известно, даже после всех этих лет.

— Мамочка, мне очень жаль, что ты мне не веришь, но это правда. Мы с Рэймондом действительно ходили в больницу проведать старика, которому чуть ранее помогли на улице. Это правда, клянусь тебе!

— В самом деле? — нарочито медлительно произнесла она. — Это просто восхитительно, не так ли? Ты не можешь тратить время на разговоры с матерью, но при этом вечера по средам проводишь у какого-то невезучего престарелого незнакомца? Очаровательно.

— Мамочка, пожалуйста, давай не будем ссориться. Как твои дела? Как прошел сегодняшний день?

— У меня нет желания говорить о себе , Элеанор. О себе я все уже знаю. Давай лучше поговорим о тебе . Как движется твой проект? Чем можешь порадовать мамочку?

Надо было предвидеть, что она ничего не забудет. Что ей можно рассказать? Надо думать, все.

— Я ходила к нему домой, мамочка, — сказала я.

Щелкнула зажигалка, послышался протяжный выдох. Я почти ощущала запах ее длинных тонких сигарет.

— Надо же, — промолвила она, — интересно.

Потом затянулась еще раз, вздохнула и спросила:

— «Он» — это кто?

— Он музыкант, мамочка.

Пока мне не хотелось называть его по имени — в именах есть свое могущество, и на тот момент я еще не была готова уступить его ей, услышать, как она будет катать во рту эти бесценные буквы и как потом выплюнет их обратно.

— Он красивый и умный, и, в общем, я думаю, что это правда идеальный мужчина для меня. Я поняла это, как только его увидела.

— Звучит просто чудесно, дорогуша. Итак, ты была у него дома? Скажи, что ты там увидела?

Я шмыгнула носом.

— Дело в том, мамочка, что… по правде говоря… внутрь я не заходила.

Да, это будет нелегко. Ей нравилось поступать плохо, а мне нет. Вот так просто. Я затараторила, надеясь опередить неизбежную критику:

— Мне просто хотелось получить общее представление, убедиться, что он живет в… в подходящем месте, — сказала я, путаясь в словах, торопясь поскорее извлечь их наружу.

Она вздохнула.

— И как можно выяснить, подходящее ли это место, не побывав внутри? Ты всегда была трусливой перестраховщицей, — заметила она скучающим голосом.

Я взглянула на свои руки. В таком свете подструганные зеленые ногти смотрелись излишне броско.

— Теперь, Элеанор, тебе нужно взять быка за рога. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Думаю, да, — прошептала я.

— Хватит осторожничать, Элеанор, — она опять вздохнула. — В этой жизни, дорогуша, главное — действовать решительно. Если уж взялась за что-то — делай, если хочешь чего-то добиться — добивайся. Что-то начала, ДОВОДИ ДО КОНЦА. И мирись с последствиями.

Она заговорила так тихо, что я ее едва слышала. По опыту мне было известно, что ничего хорошего это не предвещает.

— Этот мужчина… — едва слышно произнесла она. — Судя по всему, он обладает некоторым потенциалом, но, как и большинство людей, он слаб. А это означает, что ты, Элеанор, должна быть сильной. Сила всегда побеждает слабость — это ведь простой факт, не так ли?

— Думаю, да, — угрюмо сказала я, скорчив рожицу.

Ребячество, конечно же, но мамочка вытаскивает из меня самое худшее. Мой музыкант был очень красив и очень талантлив. Только увидев его, я сразу поняла, что нам суждено быть вместе. Об этом позаботится судьба. И мне не надо было больше предпринимать никаких… решительных действий… разве что сделать так, чтобы наши пути еще раз пересеклись. Нам надо только познакомиться по-настоящему, все остальное уже предопределено на небесах. Я подозревала, что мамочку вряд ли удовлетворит подобный подход, но мне так было привычнее. Я услышала, как она втянула воздух, потом выдохнула, и я ощутила витающую в эфире легкую угрозу.