Гейл Ханимен - Элеанор Олифант в полном порядке [litres]

Вчера полиция подтвердила, что причиной рокового пожара стал поджог.

Десятилетняя девочка, имя которой мы не можем назвать из юридических соображений, в настоящее время находится в больнице в критическом состоянии.

Я посмотрела на Рэймонда. Он посмотрел на меня. Какое-то время мы сидели молча.

— Ты ведь знаешь, чем все закончилось, да? — тихо и ласково произнес он, глядя мне в глаза.

Я вытащила вторую статью.

«Лондон Ивнинг Стандард»,

28 сентября 1997 года, девятая полоса

Последние новости об убийстве на улице Мейда-Вейл: двое погибших, сироте удалось выжить

Сегодня полиция подтвердила, что тела, найденные на месте пожара, случившегося в прошлом месяце в доме на улице Мейда-Вейл, принадлежат Шерон Смит (29 лет) и ее младшей дочери Марианне (4 лет). Старшую дочь, Элеанор (10 лет), сегодня выписали из больницы. По словам врачей, выздоровление ребенка после ожогов третьей степени и ингаляции дыма было «настоящим чудом».

Официальный представитель полиции подтвердил, что 29-летняя Смит действительно совершила поджог и сама погибла на месте преступления от отравления угарным газом в тот момент, когда пыталась покинуть дом. Анализы, взятые у обеих ее дочерей, установили, что дети находились под действием седативных веществ и были насильственно ограничены в движении.

Наш корреспондент выяснил, что Элеанор Смит быстро удалось освободиться и вырваться из пламени. По словам соседей, затем сильно обгоревшая девочка ринулась обратно в дом еще до прибытия спасателей. Предположительно, пожарные нашли ее перед шкафом в спальне на втором этаже, который она пыталась открыть. Внутри было обнаружено тело ее четырехлетней сестры.

Поскольку родственников девочки полиции отыскать не удалось, в настоящее время ее судьбу решают органы опеки.

— Да, я тоже нашел только это, — сказал Рэймонд, когда я подтолкнула к нему распечатки.

Я посмотрела в окно. Люди что-то покупали, говорили по телефону, толкали перед собой детские коляски. Независимо от случившегося, мир просто жил дальше своей привычной жизнью. И так будет всегда.

Какое-то время мы хранили молчание.

— Все окей? — спросил он.

Я кивнула.

— Я буду и дальше ходить на психотерапию. Мне это помогает.

Он осторожно посмотрел на меня.

— Как ты сейчас себя чувствуешь?

— И ты туда же! — вздохнула я и улыбнулась, давая ему понять, что это шутка. — Я в порядке. То есть, да, мне предстоит большая, очень серьезная работа. Мы с доктором Темпл и дальше будем все это обсуждать — смерть Марианны, смерть мамочки, почему я все эти годы считала, что она все еще здесь, все еще разговаривает со мной… Для этого потребуется время, и это будет совсем не просто. — Я чувствовала себя очень спокойно. — Хотя в основном, во всех значимых отношениях… со мной теперь все в порядке. В полном порядке, — повторила я, подчеркнув последнее слово, потому что это, наконец, была правда.

Мимо прошмыгнула чихуахуа, следом за ней пробежала женщина, все более взволнованно выкрикивая ее имя.

— Марианна очень любила собак, — сказала я, — каждый раз, когда видела собаку, показывала на нее, смеялась, пыталась ее обнять.

Рэймонд откашлялся. Официант принес еще кофе, и мы принялись неторопливо его пить.

— У тебя все будет нормально? — сказал Рэймонд и, казалось, тут же разозлился на себя. — Ох, прости, идиотский вопрос. Как же жаль, что я не выяснил все раньше. Хотел бы я оказать тебе больше помощи, — он уставился в стену. Вид у него был такой, как будто он вот-вот заплачет. — Ни с кем не должно случаться такое, что пришлось пережить тебе, — наконец в гневе сказал он, — ты потеряла свою младшую сестру, хотя отчаянно пыталась ее спасти, а ты и сама была еще ребенком. И ты прошла через все это, а потом все эти годы в одиночку пыталась нести этот груз на своих плечах, и это просто…

Я перебила его:

— Когда мы читаем о «чудовищах», всякого рода сомнительных знаменитостях, обычно мы забываем, что у них есть семьи. Они ведь не из вакуума берутся. Но мы не думаем о тех, кому потом приходится справляться с последствиями.

Рэймонд медленно кивнул.

— Я запросила свое дело из архива Департамента социального обеспечения. Я пересмотрела свое мнение об Акте о свободе информации и уверяю тебя, что это просто замечательный законодательный документ. Когда я его получу, то сяду и прочту все от корки до корки — всю «Большую книгу Элеанор». Мне нужно знать все, в мельчайших подробностях. Это поможет мне. Или повергнет в депрессию. А может, и то и другое вместе.