Гейл Ханимен - Элеанор Олифант в полном порядке [litres]

Он кивнул.

— То есть ты собираешься…

— Да, — ответила я, — в среду, во время нашего следующего разговора, я сообщу ей, что между нами все кончено. Необходимо разорвать эти отношения навсегда.

Рэймонд кивнул, почти одобрительно. Я чувствовала себя спокойно и уверенно, зная, что надо делать дальше. Это было непривычное ощущение.

— Мне нужно сделать еще кое-что. Я собираюсь выяснить в подробностях, что с нами тогда случилось. Я помню некоторые детали, но теперь мне необходимо знать все.

Я откашлялась, отвела в сторону взгляд и едва слышно произнесла:

— Рэймонд, ты поможешь мне узнать, что случилось в пожаре? Пожалуйста.

Обращаться за помощью для меня было сущим наказанием. Я как-то рассказала об этом Марии. «И как же вы справлялись до сих пор?» — спросила она. Меня немного покоробил ее слегка неодобрительный тон, но она была совершенно права. Но от этого мне было не легче.

— Ну конечно, Элеанор, — ответил Рэймонд, — все что угодно. В любое время, как только ты будешь готова.

Он взял меня за руки и легонько их сжал.

— Спасибо тебе, — сказала я, испытывая умиротворение и облегчение.

И благодарность.

— Я думаю, что ты делаешь потрясающее дело, Элеанор, — произнес он, глядя мне в глаза.

Вот что я чувствовала: согревающую тяжесть его рук на моих ладонях; искренность его улыбки; ласковое тепло чего-то, что стало распускаться — так же, как утром при виде солнца распускаются цветы. Я понимала, что происходит. Это раскрывалась не покрытая шрамами часть моего сердца. Она оказалась достаточно большой, чтобы впустить в себя чуть-чуть нежности. В ней все еще оставалось немного места.

— Рэймонд, ты даже не представляешь себе, как много для меня значит иметь настоящего, заботливого друга. Ты спас мне жизнь, — прошептала я, опасаясь, что из глаз вот-вот хлынут слезы и смутят нас обоих.

Теперь, когда я стала чаще плакать при посторонних, казалось, что я могу это делать по любому поводу.

Рэймонд сильнее сжал мои руки, и я не без труда поборола желание высвободить их и спрятать за спиной.

— Не благодари меня, Элеанор. Ты для меня сделала бы то же самое.

Я кивнула, к своему удивлению осознав, что он прав.

— Знаешь, когда я впервые тебя увидел, — с улыбкой сказал он, качая головой, — то подумал, что ты полоумная.

— Я и есть полоумная, — ответила я, не понимая, как он мог думать иначе.

Всю мою жизнь окружающие говорили мне об этом.

— Нет, Элеанор, это не так, — с улыбкой возразил он. — Не спорю, ты действительно немного безумная, но в хорошем смысле. С тобой не соскучишься. Ты плевать хотела на всякий бред — ну, типа, дорогие шмотки, офисные интриги и прочее дерьмо, которое вроде бы должно быть всем интересно. Ты просто спокойно занимаешься своими делами.

Я все же расплакалась — избежать этого не удалось.

— Рэймонд, придурок, из-за тебя мои дымчатые глаза растеклись, — сказала я.

Я была очень сердита, когда это произнесла, но потом захихикала, и Рэймонд тоже засмеялся. Он протянул мне бумажную салфетку, и я стерла остатки косметики.

— Тебе без них лучше, — сказал он.

Потом мы вместе дошли до перекрестка, где нам предстояло расстаться и отправиться каждому на свою автобусную остановку.

— Ну что, скоро увидимся? — спросил он.

— Ха, мы увидимся гораздо скорее, чем ты думаешь! — с улыбкой ответила я.

— Ты о чем?

Он выглядел озадаченным и слегка обрадованным.

— Это сюрприз! — сказала я, преувеличенно пожимая плечами и разводя руками.

Мне никогда не приходилось видеть на сцене фокусника, но именно его я пыталась изобразить. Рэймонд прыснул со смеху.

— Буду ждать с нетерпением, — ответил он, копаясь в карманах в поисках сигарет.

Я несколько рассеянно попрощалась с ним, так как вновь возвращалась мыслями к Марианне и мамочке. Теперь мне предстояло важное дело. Раньше прошлое пряталось от меня — или я от него, — но все время находилось рядом, притаившись во мраке. Пришло время немного его подсветить.

Я возвращаюсь на работу! От сна меня пробудило бодрое кукареканье. Этот победоносный утренний клич прозвучал из крошечного динамика благодаря энергии пальчиковых батареек и был вызван к жизни тем обстоятельством, что накануне вечером я поставила будильник, а вовсе не — как это происходит с нашими пернатыми друзьями — повышенным уровнем тестостерона и солнечным светом. Можно было с уверенностью сказать, что на данный момент моя спальня представляет собой зону, свободную от тестостерона и солнечного света. Но зима пройдет, Элеанор, напомнила я себе. Глен грела мои ноги, развалившись поверх одеяла, и изо всех сил старалась игнорировать будильник.