Карел Мисарж - Окраина

Квета уловила недоверчивый взгляд Франтишка.

— Нет, здесь было совсем не плохо. Большинство из нас любит приезжать сюда. Такое благодарное чувство становится привычным. В альбом наклеивают наши фотографии — выпускной класс, свадьба, снимок с мужем, с детьми — и с гордостью показывают их представителям школьного отдела, отдела социального обеспечения министерства… — Квета вдруг осеклась, потом закончила извиняющимся тоном: — А иначе и нельзя. Ведь через этот дом проходят десятки, сотни детей.

Младшим школьникам, гоняющим по коридорам и лестницам, нет дела до чужого дяди и девицы, а хорошенькие пятнадцатилетние девочки самым прозрачным образом дают понять, что они хорошо воспитаны и умеют себя вести. Выбегут из двери — в руках вязальные спицы, клубок пряжи, начатый рукав, — обгонят Франтишка с Кветой, откроют окно в коридоре — и возвращаются, скромно потупив глаза. Проходя мимо Кветы, прошепчут: «Приветик!» — и скроются в дверях спальни, рабочей комнаты, класса. И тогда из-за этой двери слышится взрыв веселого хохота. Когда хохот утихает, из другой двери выбегает другая девица, обгоняет нашу парочку, закрывает окно, возвращается медленно, потупив глаза, шепчет: «Приветик!» — и скрывается за дверью, за которой тотчас взрывается веселый хохот. А то сбежит какая-нибудь девица с лестницы, накинется на кого-нибудь из первоклашек, накричит, зачем руки грязные, и потащит мимо Франтишка с Кветой в умывальню…

Коридор кажется бесконечным оттого, что Франтишек в центре множества мелких эпизодов, — впечатление обманчивое, и оно рассеивается, как только он осознает, что эти эпизоды происходят одновременно, все разом.

И вот он стоит перед дверью с табличкой «КАНЦЕЛЯРИЯ» и вопросительно смотрит на Квету. Та пожимает плечами, и не успел он постучать в эту дверь, как она предупреждает его, что стучать нет надобности. Они входят в канцелярию, и Квета представляет Франтишка очень красивой женщине в белом халате. Это заведующая детским домом, и держит она себя с той непринужденностью, какой требует дипломатический протокол от государственных деятелей на переговорах, назначенных заранее. Заведующая невинно обращается к гостю:

— А знаете, когда я в прошлый раз спросила Квету, есть ли у нее парень, она ответила отрицательно!

Франтишек, только что произведенный таким образом в женихи, чувствует, как все лицо у него вспыхнуло. Вот именно. Как у мальчишки. Но замешательству его еще не конец — заведующая, не меняя тона, спрашивает:

— Вы у нас заночуете?

Как в отеле для иностранцев. Франтишек, иностранец в этой стране, не владеющий ее языком, запинается, помогает себе руками:

— Да… то есть нет. Не знаю, как у вас… Возможно ли это… Вообще, разрешается ли… Мы ведь еще не женаты! Пока.

Прежде чем ему запутаться в уверениях, что брак с Кветой он оформит в ближайшее время, заведующая начинает смеяться. Смеется она звонко — наверное, даже в коридоре слышно. Когда приступ смеха проходит — что случается не сразу, смех то и дело возвращается мелкими волнами, перемежая слова заведующей, — она говорит неожиданно обиженным тоном:

— Но позвольте! Здесь вам не гостиница с почасовыми номерами. Нет, уж лучше ничего не объясняйте! — И, повернувшись к Квете, она продолжает: — Скажи же и ты что-нибудь, господи! Если мы предоставим говорить ему, он еще скажет, что свадьба у вас на носу, и попросит у меня твоей руки!

Квета отвернулась, но Франтишек знает, что она тоже смеется. Наконец, став снова серьезной, заведующая объясняет:

— Пока они маленькие, наш дом — действительно их дом. Большинство из них лучшего и не знают. Хуже дело, когда они вырастают. Мы отправляем их в мир — на учебу, на работу. Там у них есть, правда, крыша над головой, но… им некуда возвращаться. И вот по воскресеньям они ездят к нам. Сначала одни, потом парочками. Поэтому заведены у нас и гостевые комнаты.

Заведующая опять засмеялась.

— Конечно, мы не поместим вас с Кветой в одной комнате на ночь! Это вызвало бы здесь революцию. Комнаты для гостей расположены в крыле, где живет персонал. Там можете быть как дома. Только, прошу вас, не надо смущаться. Я каждый год выдаю замуж по нескольку девиц. А сама при этом незамужняя… Никто меня не берет, а в школьном отделе меня упрекают за то, что дети вместо официально предписанного обращения называют меня «наша барышня». Новый режим, все мы теперь товарищи, но барышни так и остались барышнями!