Джон Бойн - Незримые фурии сердца

– Да. Гоггины. Может, слыхали?

– Гоггины… – Священник нахмурился и покачал головой. – Что-то знакомое… Кажется, кто-то говорил, что давным-давно такие здесь жили. Но, по-моему, никого из них уже не осталось. Наверное, всех разбросало по свету аж до Америки.

– Скорее всего. Бог с ним, я никого не ищу.

– Вы к нам надолго?

– Нет, – сказал я, – вечером возвращаемся в Корк, оттуда утренним поездом в Дублин.

– Что ж, приятных впечатлений, – улыбнулся священник. – Мы рады всем гостям. Голин – чудесное место.

Мать чуть слышно фыркнула и качнула головой. Потом встала и, не попрощавшись со священником, хлопотавшим у алтаря, с гордо поднятой головой в последний раз вышла из церкви Богоматери Звезды Моря.

Меня разбудили приглушенные звуки «Эсмеральды» Пуни, пробравшиеся сквозь старый остов дома на Дартмут-сквер и достигшие моей спальни на последнем этаже, где я провел ночь. Глядя на голубое небо в потолочном окне, я сощурился и постарался припомнить себя одиноким, изголодавшимся по ласке ребенком, который много лет назад лежал в этой самой кровати. Воспоминания, столь существенная часть моего «я», в последний год слегка померкли. Меня печалило, что сильные чувства уже не возвращались. Я постарался вспомнить имя домработницы, которая служила у Чарльза и Мод и с которой мы вроде как дружили, но его смыло начисто. Я попытался представить лицо Макса Вудбида, но оно предстало каким-то пятном. А почему я здесь вообще? Я напрягся и вспомнил, хоть и не сразу. Нынче счастливый день, который, я думал, никогда не настанет.

Спал я плохо. Свою роль сыграли волнение и внезапный приступ бессонницы, вызванный темозоломидом, который вот уже пять недель я регулярно принимал перед сном. Мой врач сказал, что еще одним побочным эффектом может стать ослабленное мочеиспускание, однако я, наоборот, за ночь четырежды наведался в туалет. После третьего визита я, надумав заморить червячка, сошел вниз и в гостиной увидел своего семнадцатилетнего внука Джорджа: весь обсыпанный крошками чипсов, в майке и трусах он возлежал на диване и смотрел фильм о супергерое по телевизору, занимавшему чуть ли не всю стену.

– Не пора ли тебе спать? – Я заглянул в холодильник, тщетно надеясь, что там меня ждет бутерброд.

– Еще только первый час. – Джордж откинул падавшую на глаза прядь и протянул мне открытый пакет чипсов. На пробу я взял пару штучек – гадость.

– Никак ты пьешь пиво? – спросил я.

– Вроде бы.

– А тебе можно?

– Наверное, нельзя. Не выдашь меня?

– Нет, если принесешь бутылку и мне.

Внук ухмыльнулся, сбегал за пивом, и вскоре мы уже вместе смотрели, как свирепого вида дядьки в плащах перелетают с крыши на крышу.

– Тебе это нравится? – спросил я, обескураженный сумбуром на экране.

– Тут всего до фига и больше. Чтоб разобраться, надо смотреть все фильмы с самого первого.

– Трудоемкая задача.

– Но оно того стоит.

Наконец пошли финальные титры, Джордж приглушил звук и обратил на меня восторженный взгляд:

– Ну? Скажи, класс?

– По-моему, ужас.

– Я дам тебе весь комплект. Вот все посмотришь и тогда оценишь. Верняк.

Я кивнул. Возьму, куда я денусь. И даже, наверное, посмотрю, чтоб потом отчитаться перед внуком.

– Ну как, ты рад завтрашнему событию? – спросил он.

– Наверное, да. Но жутко волнуюсь. Хочу, чтобы все прошло хорошо.

– А что может помешать? Знаешь, я еще ни разу не был на свадьбе.

– Правда? – удивился я.

– Да. Ты-то, наверное, побывал на многих.

– Не сказал бы. Моя собственная свадьба отбила охоту к данному мероприятию.

– Жалко, я ее не видел, – расплылся Джордж, неоднократно слышавший эту историю. Алиса никогда не упускала случая меня подколоть. – Вот уж, наверное, была потеха.

– Да не особо. – Я невольно улыбнулся.

– Брось! Смешно же получилось. Сейчас-то уж чего, через сорок с лишним лет?

– Смотри не скажи это бабушке, – предостерег я. – Она тебя прибьет.

– По-моему, ее это забавляет.

– Не уверен. Даже если она делает вид.

Джордж задумался, потом сообщил:

– Я купил костюм.

– Я знаю.

– Мой первый костюм. В нем я такой деловой.

Я усмехнулся. С Джорджем я ладил лучше, чем с другими внуками. Не знаю почему, но у меня всегда не очень-то получалось найти общий язык с детьми, а вот с ним было легко и хорошо. Какой он худющий! – подумал я, разглядывая его бледные тощие ноги. И как, однако, разжирел я. Стал квашней. Мать вечно пилила, мол, ходи в спортзал, а мне и так было хорошо. Да, я обзавелся брюхом, но так и положено старику. Что удивительно, я не объедался и выпивал в меру, однако меня все равно разнесло. Ну и ладно. На кой ляд сбрасывать вес, если жить осталось всего ничего?