Наталия Терентьева - Феечка

Она писала много о древней истории – пересказывала события, изложенные в Ветхом Завете, под определенным углом зрения, если делать свои акценты, это очень неожиданно и увлекательно. Например, то, что в древности обычным способом ублажить Бога было «воскурение», ритуальное «всесожжение», а именно сожжение овечек и барашков, часто – молодых. Бог любил этот запах, именно так и описано в самой древней книге человечества. Написано: «Богу приятно». С чего вдруг люди так решили? Кто им это сказал? Сам Бог? Бог вообще-то – непознаваемая сущность. Значит, как обычно, самые умные все придумали и стали уверять остальных, доверчивых. Или все же был кто-то, кто имел громовой голос, появлялся в клубах дыма, четко определял моральные категории (немножко не такие, как у нас сейчас, но в общем – близкие), прописывал, что употреблять в пищу, что не надо, какие животные «чистые», какие – «нет»… не разрешал есть себе подобных, питаться мертвечиной… объяснял, как изолировать больных…

Темы статей были очень разные, Ульяна отвечала на вопрос и писала целую статью. Не знаю, придумывала ли она сама эти вопросы или кто-то их присылал на женский портал, но подборка тем была на первый взгляд совершенно спонтанная. Как отличить по пению – соловей ли это… Что делать, если тебя раздражает твой близкий родственник, с которым ты живешь в тесной квартире… Так раздражает, что ты смотришь на него за завтраком и понимаешь, что больше всего ты сейчас хотел бы, чтобы это место за столом было свободным – любой ценой… Как быть, если дети, выросшие в православной семье, в восемнадцать лет первым делом перестали ходить в церковь и стали отрицать религию? Надо ли отвергать таких детей? Доверчивые люди не знают, где искать ответы и пишут в мировую Сеть, туда, где им отвечают. «Ау, люди… я заблудился…»

Ульяна отвечала очень грамотно, иногда мне даже казалось, что статью писала не она. Как-то я в ней до этого не замечала ни энциклопедического ума, ни такой широты взглядов, интересов… Умная и умная, но чтобы так хорошо писать, умной быть мало. Или я слишком зациклена на себе? Кажется, я сегодня уже приходила к такому выводу. Я ведь только сегодня узнала, что Ульяна до поступления в Университет работала, что она старше меня.

Душа моя была так переполнена впечатлениями, новыми, хорошими и противоречивыми, что заснула я только к утру. Я на удивление легко встала к первой паре, как будто спала восемь часов крепким сном. Хорошо, что надо было идти на занятия, и была семинарская неделя, потому что на лекции, даже на интересной, гораздо проще случайно уснуть. А тут пришлось сразу включиться в учебу и не думать ежесекундно об Андрееве, хотя для этого мне и приходилось делать над собой усилие. Я понимаю теперь выражение – «Душа моя полна тобой…» А раньше не понимала. Что это такое, когда на мир смотришь сквозь другого человека. Всё и все далеко, а он один – близко.

Не знаю, что произошло. Ведь ничего вчера не было сказано, сделано… Но Андреев стал мне как будто не на шаг ближе, а на целую жизнь. Всё. Я никогда никого другого не полюблю. Я знаю – я встретила того, ради которого родилась. Я понимаю теперь, почему меня тянуло в чужую и непонятную мне Москву – чтобы быть рядом с ним. Я просто шла по этому пути, который мне был уже проложен.

Я поглядывала на Ульяну, и мне казалось, что она совершенно спокойна, и с ней ничего подобного не происходит. А потом случайно, в столовой, когда она пошла налить себе чай, у меня упал взгляд на ее телефон, который она оставила на столе. Мы пошли вместе обедать, я сама ее подождала после семинара на большом перерыве. В ее телефоне было открыто какое-то прекрасное стихотворение. О любви. О такой любви, больше, глубже, прекрасней которой ничего нет. Я не знала автора, стихотворение было скопировано откуда-то. Я вчитывалась в строчки и понимала – это слова обо мне.

В стихах говорилось о том, что человек – тот человек, который читает сейчас эти строки и к кому они обращены, – взвешивает на одной чаше весов весь мир – благополучный, большой, наполненный соблазнами и удовольствиями, а на другой чаше – лишь чья-то любовь. Того, кто пишет эти строки. Экран погас, нажимать и дочитывать я не стала – неудобно. Ульяна вернулась через полминуты, как ни в чем ни бывало, спокойная, может быть, даже более спокойная, чем обычно. Об Андрееве мы не говорили. Я похвалила ее посты на женском портале, спросила, задают ли эти вопросы на самом деле или Ульяна придумывает их сама. Она пожала плечами: