Наталия Терентьева - Феечка

– Я не могу, – сразу сказала Ульяна. – Мне надо домой.

Если бы она так сразу не ответила, я бы, может быть, и осталась. Не потому что мне так уж хотелось в быту видеть Андреева, скорей наоборот… Я чувствовала, что вот сейчас еще чуть-чуть… и кажется, что-то начнет меняться и ломаться в моем отношении к нему… Но я бы осталась, потому что у меня не было никаких сил добираться до общежития.

– Ну ладно, – кивнул Андреев. – Тогда пейте чай и усвистывайте, – он улыбнулся. – А я буду отвечать, пока сил хватит. Там народ уже просто изошелся, больше трехсот комментариев.

И еще две новых фотографии Лариски – подумала я про себя, только что пришли оповещения, звякнуло в телефоне. Она ведь тоже наверняка смотрит эти его онлайн-встречи… И в ответ выставляет свои фотографии. Она сидит, вытянув вперед босые ноги, в темно-серых полотняных штанах, вроде пижамы. На одной фотографии – еще вытянув и губы, чуть приоткрыв рот, то ли ожидая поцелуя, то ли удивляясь, что он никак не подойдет и не поцелует ее… Так он же – далеко! Вот он сейчас, перед нами, весь измученный своими сомнениями, исстрадавшийся, неуверенный в себе, а хочет казаться уверенным и самодостаточным. Нет, неуверенный и несамодостаточный, точка. Я вижу.

На второй фотографии Лариска смотрит в камеру только одним глазом, второго не видно. Один огромный глаз блекло-голубого цвета. Нравятся ему эти глаза, блеклые, навыкате, с большими веками, сильной неровной пигментацией, коротенькими ресницами… Лариска не озадачивается макияжем. Зачем? Если тебя любит Андреев, через годы и расстояния, через океаны и все твои закидоны – зачем тебе озадачиваться, как ты выглядишь? Как в четырнадцать лет. Как будто вчера родилась. Недавно она хвасталась в Сети, что ее спрашивали, есть ли ей шестнадцать… Она книжку хотела купить 18+… Конечно, американцы глупые, некоторые не знают, где находится экватор и что такое река Нил, но не настолько же глупые, чтобы спутать взрослую тетеньку, которая девятнадцать лет, по собственному признанию Андреева, мотает ему нервы, с пятнадцатилетней девочкой, пусть даже и у Лариски очень маленькая грудь, очень худенькие плечи, очень трогательные губы… Хватит. Это называется дикая ревность, которая превращает человека в хищного и беспощадного зверя. В вепря, в гиену. В крокодила. Откусить Лариске голову. Я с силой сжала виски.

Хмель мой так же быстро прошел, как и недавно ударил в голову. Я выпила большую чашку крепкого чая с сахаром, съела жесткое невкусное печенье, зацепившись за понятную рациональную мысль – «Он покупает, ест, что придется», пошла умыться, стараясь излишне не любопытничать и не разглядывать его ванную. Их ванную. Ведь понятно, что розовые пушистые тапочки, которые почему-то стоят в ванной комнате – это Ларискины тапочки. Что резиновые игрушки, с которыми можно вместе купаться, – Анины.

Я чуть огляделась. И ванна, и современная душевая кабина… Здесь Андреев принимает ледяной душ – как-то он хвастался, когда отжимался сорок раз на камеру, сообщал, что пойдет сейчас и обольется ледяной водой.

Надо же, как хорошо и просто Андреев все здесь обустроил. Он писал на своей страничке, что все делал в доме сам. Вряд ли в полном смысле своими руками, конечно, но вникал во все… Стильная европейская ванная комната, черно-серо-белая, с яркими художественными элементами. Красные матовые лампы, красные коврики, красная уточки, Анины игрушки. Мама и три уточки… Зачем он себя травит? Или для него время по-другому идет? Это посторонние думают и говорят – вот уже полгода назад жена от него уехала. А у него – день за днем, день за днем… И он не хочет ничего убирать, никакие их вещи, вчера не хотел, и сегодня не хочет…

Когда я вышла из ванной, мне показалось… Нет, мне это точно показалось, этого не могло быть… Ульяна так близко стояла рядом с Андреевым, почти касаясь его плеча… Или это он близко стоял рядом с ней, почти касаясь ее плеча? И что-то негромко говорил, проводя пальцем по ее щеке… Я не очень хорошо вижу и не ношу очков. Потому что они мне совсем не идут, у меня лицо в очках становится маленьким и жалким… Поэтому я могла и спутать… Могла и придумать, просто из ревности… Я в нерешительности остановилась в дверях. Ульяна и Андреев как ни в чем ни бывало продолжали стоять рядом. Я кашлянула. Андреев обернулся. Не резко – обычно, спокойно.

– Я думал, ты заснула где-то по дороге. Или решила душ принять для окончательного протрезвления. У меня водичка из скважины – плюс четыре. Отрезвляет мгновенно.