По поручению Скотта Фрэнсис ездила в библиотеку и к Стэнли Роузу за книгами о Гриффите, Инсе и старых маленьких кинотеатрах, в аэропорт — смотреть расписания рейсов. Он часто просил прочитать ему вслух слова Сесилии, они ведь были примерно одного возраста. Каждый день возвращался к первой странице.
— Repetez, s’il vous plait [180] Зачитай, пожалуйста ( фр .).
.
— «Я выросла в мире кино, хотя ни разу не снималась в фильмах. На день рождения ко мне, пятилетней, пришел Валентино, — так гласят предания» [181] По переводу О. Сороки.
.
— Без «фильмов». Repetez, s’il vous plait.
— «Я выросла в мире кино, хотя ни разу не снималась. На день рождения ко мне, пятилетней, пришел Валентино, — так гласят предания».
Во Фрэнсис пропадал бухгалтер, рутина никогда ей не надоедала. Она перепечатывала все записи Скотта, потому знала роман не хуже него самого, иногда даже напоминала об упущенных мелочах с присущей молодости скрупулезностью. Фрэнсис понимала, как строятся диалоги, как должен разворачиваться сюжет, и светилась от удовольствия, если Скотт брал на вооружение ее мысль. Скотт же судил об удачности написанного по охоте, с которой Фрэнсис возвращалась к сцене. Если ему случалось схалтурить или затянуть отрывок, читала она без особого выражения. Сцену знакомства Стара и Кэтлин на балу сценаристов нужно было отточить, она задавала тон всему роману. Пока помощница читала, Скотт следил за ее лицом: в напряженные моменты Фрэнсис хмурилась, ближе к концу затаила дыхание, а потом расплылась в улыбке. Она жалобно посмотрела на Скотта, как девочка, ждущая, что ее наградят поцелуем.
— Дивно получилось!
— Честно?
— Она как Золушка.
— Перегнул?
— Нет, — и чуть пожала плечами. — Разве что самую малость.
Фрэнсис — сама честность, а глаз у нее наметан.
В разгар их возвышенной творческой работы Эрнест прислал свою новую книгу — «По ком звонит колокол» с длинной дарственной надписью. Роман об одиноком мужественном американце, тщетно пытающемся спасти Испанию, признали книгой месяца, а «Парамаунт» выкупила права за сто тысяч долларов. Скотту он показался ребячливым и слабым, возможно, потому что теперь все его мысли занимал Стар. Скотт помещал своего героя в «Трокадеро», «Сирос» и «Холливуд-Боул» [182] «Сирос» — ресторан в Голливуде. «Холливуд-Боул» — концертная площадка под открытым небом.
, смотрел на город его глазами. Он плел свою историю на пирсе в Малибу, настраивал мысли Стара, как инструмент, обкрадывал реальный мир, чтобы обставить вымышленный. Лежа рядом с Шейлой, провожал Кэтлин, невинно целуя ее на прощание. Сияли фары «Роллса», преданный шофер ждал хозяина.
«Поздравляю с громким успехом, книга мировая! — написал он Эрнесту. — Так мог написать только ты».
И телеграфировал Максу:
«Работаю поте лица. Хорошо продвинулся. Жди черновик 15 января. Не говори Оберу».
Скотт сам был собой доволен, когда плодотворно трудился. Чтобы подстегнуть мысль, он курил больше, чем следовало, и каждый день выпивал по три-четыре бутылки колы. Однако легкие на снимках были чисты, кардиограммы не показывали ухудшений. Теперь, когда жара спала, Скотт выходил гулять. Принимал сердечные препараты и соблюдал осторожность с Шейлой — почти всегда. В последние месяцы лицо его было смертельно бледным, но постепенно стал возвращаться здоровый цвет. По всем признакам Скотт стремительно шел на поправку, а потому новый приступ вечером после Дня благодарения стал для него полной неожиданностью. Скотт заглянул в «Швабз» за пачкой «Рейли» и уже стоял на кассе, когда грудь прошила знакомая острая боль.
Рука задрожала. Скотт потер ее, как будто это могло унять неприятные ощущения, сжал и разжал ладонь, прислушиваясь к ощущениям. Внезапная боль прожгла сердце, заставив его вздрогнуть и стиснуть зубы.
— Ох черт! — пробормотал он, пытаясь нащупать стул.
В глазах потемнело. Спустя несколько минут все прошло, на коже еще оставался холодный липкий пот — Скотт промакнул лоб платком, но он уже мог встать и идти.
— Эй, мистер! — окликнул его продавец. — Сигареты забыли!
Доктор сказал, что это был спазм, прописал максимальную дозу лекарства и окончательно запретил курить.
А еще никаких интимных связей и лестниц. Главное — покой. Работать разрешалось всего по несколько часов в день.
Шейла побоялась оставлять Скотта одного и поселила у себя во второй спальне.
— Так всего-то был нужен сердечный приступ! — пошутил он.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу