Стюарт О’Нэн - К западу от заката

Продюсер послал сценарий Ширли Темпл.

— Она будет в восторге, — убеждал он Скотта, но не слишком уверенно.

К удивлению обоих, так и случилось, и Скотт удостоился новой радости — отобедать с маленькой звездой и ее матерью у них дома. Ширли легко было узнать по знаменитым щекам и кудряшкам, украшавшим тысячи журнальных обложек; к удивлению Скотта, она сильно повзрослела и вытянулась. Сейчас ей было лет двенадцать, потихоньку уже намечалась грудь.

Особняк Темплов располагался в тупике в Беверли-Хиллз и задним двором примыкал к теннисному корту Чаплина. Поллет Годдар сейчас играла там с Самим — на нем была белая велосипедная кепка. Время от времени мячик перелетал через границу участка, и тогда Ширли бежала его подбирать, подавая потом с ловкостью Ди Маджо. За салатом из тунца мать Ширли не умолкала, расхваливая сюжет и великолепно прописанный сценарий, и Скотт даже начал сомневаться, читала ли его сама Ширли. После обеда она встревоженно на него посмотрела и спросила:

— А Гонория — это какое имя? Похоже на английское.

— Так зовут дочку моих хороших друзей.

— А они англичане?

— Нет, американцы.

— Мы подумали и решили, — начала мать, — что раз отец девочки — американец, то ей нужно американское имя. Надеюсь, вы не возражаете?

— Конечно нет.

— И первая сцена! — напомнила Ширли.

— Верно. Когда мы первый раз видим ее, играющей в саду, лучше пусть играет одна, а не с другими детьми.

Следовало догадаться — никакой это не обед, а сценарное совещание.

Скотту выдали список пожеланий — три страницы правок, которые он добросовестно внес в текст, только чтобы спустя месяц получить еще один список. Хотя продюсер уверял, что Темплы все еще заинтересованы в картине, Кэри Грант к тому времени отпал, как и Джозеф Коттен. И Скотт поклялся агенту больше никогда ничего не писать на удачу.

Теперь он получил работу на «Фокс». Дэррил Занук снимал «Свет сердца» [179] «Свет сердца» — пьеса Эмлина Уилльямса (1905–1987). Снятый по ее мотивам фильм получил название «Жизнь начинается в восемь тридцать» (1942 г.). — трогательный рождественский фильм, в котором Джон Бэрримор играл пьющего отца хромой девочки, работающего Санта-Клаусом в магазине. Семь недель по семьсот долларов. Если ничего не случится, он сможет закончить со Старом. Скотт вставал пораньше, чтобы писать рассказ для «Эсквайра», потом ехал на студию. В город пришло бабье лето, трава на холмах вспыхнула, а Скотт повторил судьбу отца в заснеженном Сент-Поле и слег с лихорадкой. Его мучила бессонница, среди ночи он будил Шейлу, и она мерила ему температуру. Боги был прав: из зеркала на Скотта смотрел изможденный человек с сероватым лицом. Раз в неделю приходила медсестра колоть витамин B, но сил у Скотта по-прежнему не было.

Через месяц Скотт уже бы и не расстроился, если бы картину закрыли, однако сам сдаваться не собирался, а потому с негодованием воспринял новость о том, что Занук привлек к работе Наннэлли Джонсона. Скотта отправили в унизительный месячный отпуск. Уже наступил октябрь, и наконец-то посвежело — все условия, чтобы закончить роман.

Долго же Скотт ждал этих дней, терять их было нельзя. Слишком давно он не прикасался к роману, слишком многое понял за это время. Теперь он иначе смотрел на уже готовые страницы, сознавая, что почти все придется выправлять. Девушка вышла неправдоподобно, авиакатастрофа — прием, затертый до дыр. Все нужно было начинать сызнова. Стар разбудил его ночью, как неприкаянный призрак. Скотт накинул халат и, пока вскипал чайник, наточил карандаши. Потом открыл записную книжку и пометил: «Стар знает, что смерть близка. Трагедия не в этом. Она в самом Голливуде».

Скотт повесил на стены карты, схемы, временную шкалу и план работы. Так он писал «Гэтсби», действие рождали атмосфера и ситуация. Нужно только дать персонажам раскрыться, жить в своем мире. А Скотт изучил их достаточно хорошо. Он еще чувствовал слабость, но в собственных силах не сомневался. И сам уже верил в Стара.

Лучше всего ему писалось с утра пораньше. В обед Скотт выпивал колу и съедал плитки три «Херши». К пяти заканчивал, когда голова пухла от всего, что приходилось удерживать в памяти. Тогда-то и возникло желание успокоить нервы чем-нибудь крепким. Несколько дней Скотт держался, украдкой позволяя себе глоток джина, который прятал в коробке из-под шляп вместе с приглашением на свадьбу Джиневры. Он смаковал его и немедленно чистил зубы, чтобы скрыть запах. Всего один глоток, как сказал бы Бадди, не больше, и только днем, чтобы утром работать на свежую голову.