Стюарт О’Нэн - К западу от заката

На выставке они случайно встретились с Боги и Мэйо; оба уже были пьяны и рвались воевать с немцами прямо там, в павильоне.

— Фици! — воскликнул Боги. — На твоем фоне я просто юноша в расцвете лет! Выглядишь паршиво.

— Сердце иногда подводит, — сказал Скотт, отказываясь от предложенной кружки.

— Сочувствую!

— Чему сочувствуешь? — переспросила Мэйо, поскольку в павильоне стоял невообразимый шум.

— Сердце у него слабое!

— Не ори так, я не глухая!

— В том-то и дело, что слушаешь, но не слышишь.

— Это потому, что ты болтаешь без остановки. Ля-ля да ля-ля!

Уже в отеле Скотт спросил:

— Мы тоже себя так ведем?

— Да, — ответила Шейла, — именно так и ведем.

Скотт никому в этом не признавался, боясь прослыть лицемером, но Голливуд он полюбил. Утром работал с Фрэнсис, насвистывавшей «Марсельезу», вечера проводил с Шейлой. На ночь она открывала окна, чтобы в постели можно было дышать полной грудью. Скотт знал, что эта иллюзия призрачна. Худшие новости сообщали по радио по ночам. От карт военных действий на первой полосе «Тайм» бросало в дрожь.

В день взятия Парижа пришло письмо от миссис Сейр. «Мы с Сарой чрезвычайно обеспокоены душевным состоянием Зельды. Вчера за ужином ее начало мутить, наверное, съела что-то не то. Вдруг начала нести какую-то околесицу, а когда я попыталась помочь, нагрубила и мне и Мелинде, разбила несколько тарелок и большие каминные часы — ты их, наверное, помнишь. Сейчас она уже успокоилась, и разум вернулся к ней, но почти весь вечер Зельда не выходила из комнаты и обещала сделать что-нибудь с Сарой, если та попытается открыть дверь. Указания доктора мы соблюдали неукоснительно, так что даже не знаю, что теперь делать. Может, я не понимала, насколько Зельда больна, ведь она мало времени проводила дома».

Скотти ждали в пятницу, однако в то же утро от Зельды пришла телеграмма: «Не могу здесь больше оставаться. Скорее вышли деньги автобус. Скотти увижусь Эшвилле. Я попыталась».

А спустя два часа еще одна: «Отбой. Чувствую хорошо. Скорее бы увидеть Пирожка».

Скотт так хорошо знал жену, что не удивился ни одной из телеграмм. Только покачал головой и вернулся к работе.

«Мне она кажется прежней, — написала Скотти. — В основном мама ведет себя нормально, иногда только слегка рассеянно. Случается, конечно, что на нее находит, и она пускается в рассуждения о Боге и вселенной, но это редкость. Гораздо чаще на нее нападает апатия, и тогда она просто сидит и ждет, пока на нее обратят внимание. Думаю, бабуля боится маму после того, как она выломала дверь. Она по-прежнему проходит в день по пять миль и разъезжает на велосипеде по всей округе. Все ее знают, так что это и неплохо. Еще мама ходила в церковь и библиотеку. Не думаю, что она страдает от одиночества. Лучше ли ей? Нет, но, кажется, она стала счастливее».

Мудрый Пирожок предпочитала компромисс. Она не могла помнить настоящую Зельду, а потому не цеплялась за надежду на невозможное. Какая-то часть Скотта с самого начала понимала, что ее не спасти. Другая же никогда этого не признавала. Точно так же Скотт и признавал, и отрицал, что сам был в какой-то мере виноват в болезни жены. Истина крылась где-то посередине, переплетясь с его собственными неудачами. Скотт никого не любил так, как Зельду, однако и этого недостаточно, нашептывала совесть. Не так сильно, как себя.

От разворачивавшейся в Европе трагедии и страданий Зельды Скотта охватывало парализующее чувство, что он не властен над собственной жизнью. Будто в подтверждение его мыслей, машину снова угнали. Впрочем, он так редко ею пользовался, что далеко не сразу заметил пропажу. Полиция отыскала ее посреди бульвара Голливуд с пустым баком. Фрэнсис помогла вернуть автомобиль, но и после этого случая Скотт ставил его на нумерованной стоянке позади дома. Только теперь внимательнее относился к замкам, будто бы они могли защитить его собственность.

— Мы потому и съехали, — сказала Дотти. — Район теперь ни к черту.

Они с Аланом перебрались в шато в Бель-Эйр. На прощание устроили вечеринку в «Садах», пригласив Бенчли и Дона Стюарта, Сида и Лору, Пепа и его новую жену Айлин. Все с преувеличенной заботой говорили Скотту, как хорошо он выглядит. Должно быть, Боги им разболтал. К тому же Скотт не пил.

— Чувствую себя как нельзя лучше! — Он говорил, как пресс-секретарь, понимая, что новость разнесется быстро. Гости танцевали, играли в шарады, а к ночи в подрагивающем свете бамбуковых факелов Дотти предложила спеть «Последний раз, когда я видел Париж». Пока все пели, Скотт понял, что именно этой строчки ему не хватало, и уже утром вписал ее в сценарий [178] Фильм по рассказу Фицджеральда «Возвращение в Вавилон», вышедший в 1954 г., получил именно это название — «Последний раз, когда я видел Париж». .