Стюарт О’Нэн - К западу от заката

Пока Скотт ждал ответа дочери, у Пепа вышел роман о Голливуде «День саранчи». Выслушав восторженные отзывы Сида, он испугался, что тот опередил его, использовав лучший материал. Но, как и все остальные работы Пепа, история была в чем-то нездоровой, тяжелой. Это касалось даже поистине мастерски прописанной сцене беспорядков на премьере. Пересечений с замыслом Скотта почти не было. Вздохнув с облегчением, он послал Пепу поздравительную записку.

А несколько дней спустя позвонила Скотти, что делала крайне редко из-за дороговизны. Скотт боялся, что она сердится.

— Что? Нет, я бы не стала звонить по таким пустякам. Повод серьезный. Прямо перед экзаменами у меня стал болеть живот. Я думала, что просто перенервничала. Пробовала пить пахту и минеральную воду; не помогало. И тогда я пошла к врачу. Оказалось, у меня аппендицит.

— Не волнуйся. Маме тоже вырезали. — Скотт постарался припомнить, во сколько тогда обошлась операция, но дело было пятнадцать лет назад, и платил он во франках.

— Доктор говорит, что хотя это не срочно, делать нужно не позднее лета.

— А сейчас болит?

— То да, то нет. Мне жаль, пап.

Она говорила так, будто подвела его, хотя если кто кого и подводил, так это он ее.

— Все в порядке, Пирожок. Что-нибудь придумаем.

— А у тебя как дела?

— Работаю.

Работал — до этого момента. Теперь же бросил все и сосредоточился на предстоящей операции Скотти. Решили, что прежде она навестит Зельду в Эшвилле, и они, как почтенные дамы, поедут на воды в какой-нибудь пансион в Салуде. Несколько лет назад Скотт сломал плечо, и врач местной больницы прекрасно ему помог. Нельзя ли оперироваться у него?

А может, Скотти приедет на недельку пораньше? Выпустит ли доктор Кэрролл Зельду еще на неделю? А когда прибывает поезд?.. Скотт долго листал лежавший на коленях календарь и, разобравшись с датами, позвал Фрэнсис устроить все необходимое.

Срочно требовались деньги, и, как ни крути, пришлось обращаться к Оберу. За два года в Голливуде Скотт выплатил весь долг, а ведь он составлял больше тринадцати тысяч. Меньше всего ему хотелось снова влезать в долги, но что значит аванс в пятьсот долларов по сравнению с будущими заработками? Работа над романом шла полным ходом, да еще были готовы два новых рассказа.

Обер телеграммой посоветовал ему обратиться к Свони.

Скотт не стал ругаться при Фрэнсис.

— Merci, — процедил он и отложил телеграмму.

Сколько тысяч комиссионных Обер заработал на его трудах за эти десятилетия? Скотт поддержал его, когда Обер захотел открыть свое дело. Но теперь, когда Обер нажил приличный капитал на Агате Кристи и прочих именитых писателях, проблемы Скотта стали для него обузой. Обер всегда считал его безответственным, особенно в том, что касалось денег и выпивки. Однако, будь дело в алкоголе, Обер отказался бы от него еще лет десять-пятнадцать назад. Какой смысл бросать его сейчас, когда Скотт не пьет и усердно работает?

«Не понял резкой перемены. Не стал бы просить, не нуждайся З. Фицджеральд в лечении. Прошу передумать».

Не получив ответа в течение недели, Скотт телеграфировал Максу:

«Одолжи 600 долларов месяц. Я мели. Скотти нужна операция. Обер помогать отказался. Начал роман».

Днем Макс ответил:

«Буду рад. Нетерпением жду готовую часть».

Наконец пришел ответ и от Обера — длинный и обстоятельный, написанный в плохо скрываемом нравоучительном тоне, как редакторская колонка. Красной нитью проходила мысль о том, что основа благополучия в самодостаточности. Ссужая Скотту деньги, Обер оказывал медвежью услугу им обоим. Он выражал надежду, что окончательный взаиморасчет положит конец долгам и сподвигнет Скотта жить на собственные средства, которые сравнительно немалы, учитывая, сколько он заработал за прошлый год. Если же ему требуются дополнительные, следует взять иные заказы или попросить Макса об авансе за новый роман, раз большая его часть уже готова.

Скотт мог бы поспорить, что никогда еще не работал упорнее, а положение не было тяжелее, но возразить было нечего, да и зачем? Отношение Обера было ясно. Он годами давал ему в долг, как давал в долг продукты матери Скотта бакалейщик на углу улицы в трудные для семьи времена. И Обер не замедлял явиться за своей долей, когда Скотту улыбалась удача. В голодные годы же приходилось заботиться о себе самому.

Но больше всего его поразило, что Обер не торопился отвечать на вторую телеграмму. И как мог Скотт забыть, что книгоиздание — дело не благородное? Прежде чем отправить Оберу письмо с уведомлением о прекращении сотрудничества, сожалением и благодарностью за гостеприимство, которое они с Энн оказывали Скотти, он послал два новых рассказа в «Эсквайр» и предложил «Колльерс» выкупить права на новый роман.