Юрий Додолев - Просто жизнь - Повести и рассказы

В учительской, когда вошел Ветлугин, было оживленно. Валентина Петровна и Лариса Сергеевна, обе в нарядных платьях, в туфлях на высоких каблуках, листали классные журналы. Толстушка чуть почернила белесые, выщипленные брови, Лариса Сергеевна расплела косу, собрала волосы в пучок.

— С праздничком вас, Алексей Николаевич, — пропела Валентина Петровна. — Вы у нас сегодня именинник.

Ветлугин и сам понимал это. Старался быть спокойным, но напряженно думал: как будет и что, когда он войдет в класс и останется один на один с ребятами, — никто не выручит тогда, не подскажет.

Василий Иванович и Анна Григорьевна пришли вместе. Она подкатилась к дивану, сразу плюхнулась, а он начал степенно обходить учителей — жал им руки, говорил одно и то же: «Отличной дисциплины и такой же успеваемости!» Был он в хорошо отутюженном темно-синем бостоновом костюме, в белой сорочке с накрахмаленным воротничком, в галстуке. Старался говорить веско, убедительно, а губы расплывались в улыбке. Ветлугину он тоже пожелал отличной дисциплины и такой же успеваемости, но без улыбки.

Вчера Василий Иванович попросил жену сходить на урок к москвичу и утром напомнил об этом.

— Может, повременим?

— Не откладывай! — Василий Иванович не очень-то разбирался в методике и педагогике, всецело полагался на опыт жены.

Третий час у Анны Григорьевны был свободный, и она, виновато улыбнувшись, сказала Ветлугину, что пойдет, если он, конечно, не возражает, к нему на урок.

— Пожалуйста, — ответил Ветлугин.

В учительской становилось все шумней, все оживленней. Учителя поздравляли друг друга с наступлением нового учебного года, говорили Ветлугину ласковые, ободряющие слова, советовали не расстраиваться, если ребята поначалу будут задавать каверзные вопросы, добавляли:

— Все мы через это прошли.

На самом видном месте висело расписание уроков, на котором было начерчено «утверждаю» и стояла размашистая директорская подпись. Графин в центре стола был наполнен вкусной колодезной водой, и Ветлугин в течение получаса опустошил его, хотя ни накануне, ни утром ничего соленого в рот не брал.

— Не волнуйтесь, — тихо сказала ему Лариса Сергеевна и незаметно для других пожала локоть.

Этот простой, товарищеский жест восхитил Ветлугина, и он подумал, что когда-нибудь Лариса Сергеевна станет его женой.

В коридоре было тихо. В раскрытое окно врывались ребячьи голоса. Школьники были причесаны, подстрижены, принаряжены. Старшеклассники стояли отдельно, разделившись на две группы: в одной мальчики, в другой девочки.

Давно поговаривали о раздельном обучении. В газетах и журналах печатались статьи, в которых высказывались противоположные точки зрения; среди преподавателей института, где учился Ветлугин, тоже не было единодушия, и он еще не составил собственного мнения о преимуществах и недостатках той или иной системы.

Василий Иванович щелкнул крышкой больших карманных часов, озабоченно сказал:

— Пора, товарищи!

Учителя вышли на крыльцо. Разноголосый гул стих. Директор поздравил ребят, пожелал им того же, что желал учителям, с удовольствием сообщил, что отныне их школа — десятилетка.

Первый урок у Ветлугина был в седьмом классе. Он сразу сказал ребятам, что сегодня ничего объяснять не будет — хочет проверить, насколько хорошо усвоен курс шестого класса…

Во время перемены к нему подходили учителя, интересовались, как прошел урок.

— Нормально, — отвечал Ветлугин, и это было действительно так.

Второй урок тоже прошел гладко.

В девятом классе было много свободных парт. Анна Григорьевна выбрала самую просторную, долго усаживалась — никак не могла найти место ногам; повозившись, повернулась боком.

Одиннадцать пар глаз смотрели на Ветлугина, и он старался разгадать, что думают о нем шесть девочек и пять мальчиков, которых правильней было бы назвать девушками и юношами. Девочки смотрели так, как и должны были смотреть девочки, — с любопытством, кокетливо; в позах мальчиков чувствовалась напряженность и в глазах стояло: мы о тебе уже слышали, а ты про нас ничего.

«Скоро познакомимся», — мысленно сказал Ветлугин.

Класс был просторный, светлый. Ребята разместились кто где. Две веснушчатые девочки с тоненькими косичками чинно сидели на парте перед учительским столом, и Ветлугин решил, что они, должно быть, тихони и зубрилы. Другие девочки облюбовали парты чуть подальше. Мальчики, в том числе и директорский сын, расположились в одном ряду — около окон.