Альфонз Беднар - Современная словацкая повесть

— Откровенно говоря, не очень… — буркнул Франтишек.

— Знаете, когда я сегодня размышляю над этим, я не жалею, что так все сложилось. Некоторым образом это даже оригинально, вам не кажется? — продолжал старый юрист. — Я бы мог работать бетонщиком по сей день — и наверняка справлялся бы! И никто бы не гнал меня на пенсию.

— Пожалуй. И все же я вас не до конца понимаю. Ведь потом времена опять изменились, правда? А вы так и не подыскали себе работу ближе к дому. Почему? — допытывался Франтишек.

— Почему? — Доктор Костович задумался. — Почему… — повторил он и опять на мгновение задумался. — Видите ли, друг мой, так иногда бывает. Человек подчас ведет себя совершенно необъяснимо. — Он улыбнулся и, уже уходя, добавил: — Поверьте мне, старику!

Этот разговор состоялся примерно год назад. С тех пор они не раз видели друг друга и у дома, и в других местах, но эти встречи были мимолетны и сводились к двум-трем фразам.

Мощная комплекция доктора Костовича занимала большую часть скамейки. Франтишек, сдвинувшись к краю, соображал, как бы завести разговор на интересующую его тему. Ему показалось, что старый юрист сегодня не в самом лучшем настроении.

— Какой чудесный вечер! — задумчиво произнес доктор. — И комары еще не разгулялись.

— Да, вечер замечательный!

— А я все гадаю, будет ли в этом году настоящее лето. Вы как считаете?

— Возможно, — ответил Франтишек. — Если не польет опять… Хоть бы еще месячишко продержалась такая погода…

— Выдалось бы лето, как когда-то! — Доктор Костович потянул носом воздух. — Эх, какие раньше бывали лета! Вы помните?

— Да, я еще их застал немного, — сказал Франтишек, улыбаясь.

— Эх, какие стояли лета! Балканские, бесконечные, жаркие! Они тянулись с мая по сентябрь, даже в последнюю августовскую ночь знойный, душный воздух истязал нас в постелях своей мертвой неподвижностью; вы помните? — спросил доктор, и Франтишек согласно кивнул. — На плетях вырастали за день вот такие огурцы! — Доктор показал свою ладонь. — А какие сочные плоды давал перец, причем, заметьте, без всякой пленки. Тогда ее применяли только в Америке. А какие листья вырастали у табака! Ими можно было закрыться от дождя. Из ананасных арбузов брызгал сок слаще любого нектара, а на рынке каждый второй болгарин предлагал дыни размером в половину автомобильного колеса! — Доктор глубоко вздохнул. — Славные лета! Таких уже не будет. Может, когда-нибудь, этак лет через сто. А это, друг мой, чересчур долгий срок, разве не так?

— Да, немалый, — согласился Франтишек.

— Эх… — снова вздохнул доктор Костович. — Друг мой, — неожиданно о чем-то вспомнил доктор, — вы работаете все там же, где и в прошлом году?

— Все там еще…

— А вот каркасы для пленочных теплиц у вас случайно не делают?

— В больших количествах нет, но на заказ изготовляем и более сложные вещи.

— Вот как, — кивнул головой Костович.

— А почему вы спрашиваете? — поинтересовался Франтишек.

— Да просто так, — махнул рукой доктор.

Какое-то время оба молчали. Франтишек подумал, что если эта безмолвная пауза слишком затянется, то Костович уйдет. Поэтому он, не откладывая, решил прямо спросить о деле, над которым ломал голову все последние дни.

— Доктор, — начал он нерешительно, — у меня к вам небольшая просьба… Мне кое-что неясно… Могу ли я задержать вас ненадолго?

— Конечно, что у вас?

— Два человека владеют вместе домом, и у меня вопрос: может ли один из них без согласия другого продать свою часть?

Франтишек впился взглядом в юриста, который, ни секунды не раздумывая, ответил:

— Без согласия совладельца юридический акт недействителен.

— Да? — оживился Франтишек.

— Закон гласит, что совладелец может без согласия других совладельцев передать свою часть либо другому совладельцу, либо своим прямым потомкам. Вы же, судя по всему, имеете в виду не этот случай, — заключил доктор.

— Не этот. Один из двух хозяев хочет переписать свою часть на постороннего человека, — объяснил Франтишек.

— Без согласия другого это нельзя сделать, — повторил доктор.

— Значит, нельзя, — облегченно вздохнул Франтишек.

— У вас, наверное, какие-то неприятности? — осторожно поинтересовался Костович.

— Да нет… Это я так спросил, на всякий случай, — уклонился от ответа Франтишек, точно так же, как замял разговор доктор Костович, когда речь зашла о каркасе для теплицы.

— Если понадоблюсь, приходите, я к вашим услугам, — предложил старый юрист. — Друг мой, теперь у меня будет масса времени, так что могу себе позволить завести частную практику. — Доктор нарочито громко, как бы через силу, рассмеялся.