Ян Ленчо - Соло для оркестра

— Ага, — обрадовался Розложник. — Скажи, какая неженка! А все потому, что в машинах ездишь. Подожди, от тряски еще геморрой себе схлопочешь. Жаль, врачи не считают это профессиональной болезнью.

Все громко загоготали. Смех отразился от стен, ударил в потолок и вылетел через приоткрытую дверь. Розложник намеренно притворил ее неплотно, оставив щель, чтобы вытягивало табачный дым.

Скленка, улыбнувшись, поднял голову — морщинки вокруг губ и глубокая складка на лбу разгладились — и спросил:

— Начнем?

— Дело за тобой, — все еще шутил Розложник. — Размечтался, а мы тут ждем тебя не дождемся.

— Все о своей Виоле тоскует… — добавил с улыбкой Мандель. — Как только вспомню, что она сотворила со мной в Гуменном, когда мы там фабрику строили, до сих пор опомниться не могу.

— А что? Расскажи! — заторопил его Фойтек.

— Ты не знаешь? — Розложник переступил с ноги на ногу. — Все строители помирали со смеху…

— От стыда я на глаза никому не мог показаться. — Мандель закурил трубку. — Каждый кричал: «Гу… гу-гу… За тобой пришла! Забирать пришла!»

— Ребята, расскажите, — настаивал Фойтек.

— Лучше не рассказывай, мастер у нас человек нервный, вдруг его удар хватит — инсульт третьей степени, если говорить по-научному, — глубокомысленно заявил Розложник. — Так что, жалеючи мастера, лучше об этом не будем.

— Не стоит его дразнить… Расскажу. — Мандель посмотрел на инженера из-за облачка голубого дыма. — Однажды я здорово отпраздновал день своего рождения. Чего только не болтал спьяну! И между прочим брякнул, что, если бы пришла ко мне костлявая с косой, шмякнул бы ее промеж глаз. Наговорившись всласть, положил я голову на подушку, уснул и вдруг слышу, жужжит что-то над ухом. Открываю глаза — сам себе не верю: у кровати стоит костлявая, пальцем тычет на меня и бормочет: «Гу… гу-гу… Забирать пришла!» Я бух с кровати, встал на колени и давай молить о пощаде. Столько я ей наобещал — жена за десять лет такого не слышала. Утром узнаю — это Виола нарядилась. Парней наших, которые все это наблюдали, чуть родимчик не хватил.

Мандель рассказывал эту старую историю, а Скленка вспоминал другую, тоже случившуюся в Гуменном зимней вьюжной ночью.

Ветер тогда сердито бился о стены, но в домике было тепло. Виола лежала рядом, покойно положив голову на его плечо. Он взглянул на жену: она улыбалась, а на глазах у нее были слезы. Он спросил, в чем дело. Виола приподнялась на локте, по-детски размазала слезы и вдруг сказала, что уйдет от него. Она любит его, но детей у них нет. Зачем ему такая жена?.. Он долго не мог подобрать подходящих слов, чтобы утешить Виолу. Все мысли спутались. Он только крепко обнял ее, прижал к себе и принялся что-то бормотать в утешение. Он говорил сумбурно, сбивчиво, но Виола успокоилась и обещала, что никогда больше не скажет ему ничего подобного. Сейчас, через столько лет, он как бы заново осмыслил тот разговор. Виола готова была пожертвовать своим счастьем, чтобы он мог найти счастье с другой. Что большего можно было ожидать от любящей женщины? Виола никогда потом не вспоминала об этом случае. И плачущей он уже никогда ее не видел. Она осталась с ним, потому что поверила, что он счастлив с ней, и пыталась дарить ему только добро и радость. Печаль и боль свою оставляла при себе. Сколько сил ей это стоило! Конечно, ему не надо было уезжать, надо было остаться, когда ей сейчас так трудно. Его дело, его работа, все, что связано с ней, любая мелочь для Виолы так же важны, как и для него самого.

Скленка даже вздрогнул, когда почувствовал, что в комнате стоит тишина.

— Долго же ты о ней думаешь, — полушутя-полусерьезно заметил Розложник. — Мы уже давно расстались с Гуменным.

— С женой всегда трудно расставаться.

— Кому как, — проговорил Мандель и затянулся, придерживая пальцем табак в трубке. — Стоит мне застрять дома хоть на три дня, жена уже готова звонить в правление, чтобы меня поскорее куда-нибудь услали. Туда не пойди, сюда не ступи, всюду ей поперек дороги.

— Ну-ну, — протянул Розложник, — уж кто-кто, а вы настоящая семья строителей. Будете праздновать золотую свадьбу — посчитайте, сколько дней и ночей провели вместе, увидите: медовый месяц ваш еще не кончился.

— Может, это и лучше, чем вечно быть привязанным к юбке, — махнул рукой Мандель.

— Начнем! — сказал инженер Скленка. Он глянул на телеграмму, лежащую в открытом учетном журнале, и повысил голос: — Сегодня нам отправили котел со всем оборудованием. Поздновато, конечно. Тем более мы должны точно знать, все ли у нас подготовлено, чтобы монтаж и пуск котельной прошли без лишних затруднений. У кого есть соображения на этот счет? Кто выступит первый?