Ирма Грушевицкая - Нечто большее…

— Хорошо, пусть так. — От досады он стукнул ладонью по своему бедру. — Но почему не позвонила кому-нибудь из знакомых? Не обратилась к полицейским? В службу спасения, наконец. Это же Нью-Йорк! Могло случиться всё что угодно.

— Я думала, что ты меня бросил! — закричала я, вскакивая с дивана. — Думаешь, мне было дело до того, что происходит вокруг? Ты. Меня. Бросил. Какое мне дело до всего остального?!

Дэвид метнулся ко мне и крепко прижал к себе, уткнувшись носом в мою шею.

По телу пробежала мелкая дрожь от смеси страха и восторга. Он волновался! Чтобы узнать это, я готова была повторить свой путь ещё раз. Отмороженные пальцы на ногах и боль в горле того стоят. Он волновался!

Некоторое время Дэвид просто держал меня в своих объятиях. И когда заговорил, то всё ещё не выпускал из рук.

— Твой телефон был выключен. Я запаниковал. Я никогда не паниковал, Бет. Мне это чувство незнакомо в принципе. Как и растерянность, что испытал ранее.

Он погладил меня по голове, затем его пальцы спустились к ниже и потёрли чувствительное местечко за ушами. Я едва не замурлыкала от удовольствия.

— После того, как я узнал, что ты приходила и не застала меня, — продолжил он, — я поехал сюда. Но и тут тебя не оказалось. Наверное, впервые в жизни я испугался. Растерянность, паника, страх… Слишком много того, с чем я никогда не сталкивался. А потом появляешься ты, похожая на сосульку, и говоришь, что любишь меня. Есть с чего сойти с ума, как считаешь?

Дэвид обхватил руками моё лицо и заглянул в глаза.

— Ты делаешь меня слабым, малыш. И мне это очень, очень не нравится.

"Да не слабым я тебя делаю, дурачок. Просто ты меня любишь, и очень боишься в этом признаться. Но здесь я тебе не помощник. Это твоё решение, твои слова. Ты скажешь их тогда, когда не сказать их уже не сможешь. Торопить я тебя не буду, если только немного подтолкну…"

— Когда ты говорил про уходящий поезд…

— Я имел в виду не нас с тобой, — ответил он как можно мягче. — Я говорил о своём безумии. О том, что я готов был сорваться и разорвать этого сукиного сына. О том, что наломал бы дров сгоряча. А ломать дрова для меня так же нетипично, как и впадать в панику. Столько эмоций за один день и всё из-за того, что я не просчитал последствия своих слов. Ты вскочила в уходящий поезд и сорвала стоп-кран.

— Значит, у нас всё хорошо? — спросила я с надеждой.

— А у нас всё хорошо? — Его глаза вопросительно забегали по моему лицу, выискивая причину отрицательного ответа, чтобы в корне пресечь её.

— Если всё, что ты говоришь правда, то не совсем. — Дэвид замер. — Ты уезжаешь от меня в Рождество.

Его облегчение было слишком явным, чтобы я смогла сдержать улыбку. Дэвид снова прижал меня к себе. Макушкой я почувствовала его поцелуй. Один. Второй. А затем он отпустил меня и сделал шаг назад.

— Я вынужден это сделать, малыш. Стюарт выпустил джина из бутылки, и у меня больше нет желания заманивать его обратно.

— Больше нет желания? Что ты имеешь в виду?

— «Рассел Интернешнл» прекращает поддержку его кандидатуры на выборах.

— Из-за меня? — воскликнула я.

— Из-за тебя я готов был четвертовать его на месте. Собственно, поэтому и ушёл.

— Ох, Дэвид…

— Я знал, что ты справишься, — сказал он твёрдо. — И я не буду извиняться за веру в тебя. Но я прошу прощения за то, что не смог сдержать свой гнев и был резок с тобой в нашем телефонном разговоре.

— Один-один.

— За Стюартом водятся и другие грехи, на которые я закрывал глаза. И он знал, что я знаю об этом. Своим поступком он бросил мне вызов, и теперь я должен на него ответить. Мальчиковые дела, как ты выразилась.

— А как же Виктория и дети?

— Именно поэтому мне надо лететь в Вашингтон. — Дэвид усадил меня на диван, быстро поцеловал в лоб и начал собираться. Он снова надел пальто, начал проверять карманы в поисках ключей, документов, телефона, при этом продолжая говорить: — Семья Гарреттов влиятельна. Её глава, Рональд, дружен с моим отцом. Я привёл паршивую овцу в их стадо, я и должен это исправить. Понадобится несколько встреч, потому что не только Гарретты и я занимались продвижением Джеймса. Есть другие люди, которых мы подведём, если пойдём на попятную. Как бы сильно мне не хотелось остаться, я должен уехать, милая.

Откинувшись на диване, я наблюдала за сборами Дэвида и пребывала в состоянии полнейшего спокойствия. Никакой неопределённости. Никого недоверия. Лишь благодарность к этому мужчине за то, что я снова могу чувствовать. Что я верю в него, а он верит в меня. В нас. Никаких «а что, если», никаких «потом». Да, сейчас он меня оставлял, но я знала, что скоро он вернётся. Ко мне, к нам…