Ирма Грушевицкая - Нечто большее…

— Мне нравится, что ты больше не спасаешь меня.

Дэвид остановился и окинул меня долгим взглядом.

— Только если ты попросишь.

Я не провожала его до двери. По молчаливому согласию объятия и поцелуи мы оставили на скорую встречу, хотя — бог свидетель — как же мне хотелось до него дотронуться. Но я понимала, что этим лишь задержу Дэвида: и физически, и морально. Ему нужна его холодная голова "барракуды" — профессионала и могущественного дельца. В этой части его жизни для меня места не было. И слава богу! Я буду ждать его дома — с котом и своей любовью. Ему больше не нужно обо мне беспокоиться. А что до остального…

Дэвид любит меня, но скажет об этом не под наплывом эмоций. Это я не сдержалась — слабая, безалаберная девчонка. Он же всё сделает правильно — настоящий мужчина, которого я люблю. Я верю в него. Я его знаю.

В следующие дни моей главной задачей стало следить за уровнем зарядки телефона. Я практически не выпускала его из рук.

За месяцы наших отношений я никогда не чувствовала себя настолько близко к Дэвиду. Да, фактически он был от меня на расстоянии в двести миль, но физически ощущался так, будто находился в соседней комнате.

Он звонил при каждом удобном случае. Сначала всегда интересовался моим здоровьем, а после, перескакивая с темы на темы, мы словно нагоняли время, которое провели в жизни друг без друга.

Наши разговоры по большей части были пустой болтовнёй. Но именно из пустой болтовни порой можно вынести нечто важное. И я не о первом поцелуе в отцовском «плимуте» или травмы колена в тринадцать. Я о том, чтобы не чувствовать себя обязанной слушать, а хотеть этого и быть уверенной что всё сказанное тобой, в свою очередь, воспринимается с тем же интересом.

Мы не касались темы того, что сейчас происходит в Вашингтоне. И не потому, что мне было не интересно. Наоборот, я изнывала от желания узнать, как Дэвид справляется с ситуацией. После всего случившегося от Джеймса можно было ожидать чего угодно. Он совершил профессиональное самоубийство, бросив вызов Дэвиду Расселу. Дурачок! Барракуда его заглотит, не разжевывая. Но, как у любого живого организма, у хищной рыбы тоже случается несварение. И я переживала за Дэвида по большей части потому, что не понимала природы того, что сделал Джеймс. Что это было: месть, приступ неконтролируемой ревности или банальное мерение членами? Я помню слова Дэвида, что человеком со страстями легче управлять. Но в данном случае риск был просчитан не до конца. Джеймс поставил личные амбиции выше профессиональных, что с одной стороны вызывало недоумение, а с другой — делало его опасным. Так, по крайней мере, считала я. Что по этому поводу думал Дэвид? Для своего успокоения я бы хотела это знать, но спрашивать напрямую точно не собиралась. Это стало бы проявлением недоверия. А с доверием у нас до недавнего времени и так были проблемы.

Все наши разговоры теперь заканчивались одинаково. Однажды сказав, было просто произносить эти слова снова и снова.

— Я люблю тебя.

Впервые я сказала их, когда он позвонил из самолёта, вылетающего в Вашингтон.

Долгая пауза, в течение которой я слушала гул двигателей и информационное сообщение стюардессы, закончилась тихим выдохом:

— Я знаю, Бет.

Это «я знаю» каждый раз звучало по-новому, в зависимости от того, где и с кем он находился. Дэвид принимал мою любовь, и его нежелание сделать ответное признание смешило меня и делало чуть выше в собственных глазах. Мне кажется, Дэвид это понимал и с каждым разом ему было всё сложнее себя контролировать. Однажды он чуть не проговорился.

— Что на тебе сейчас?

По протяжным гласным было слышно, что он выпил лишний бокал за ужином. Может, два.

— Университетская футболка.

— И всё?

— Ну, и носки.

— Носки-ии, — потянул он. — Белые с оборочками, да? Те, что ты нацепила тогда с той секси юбочкой?

Ха! Не думала, что такой искушённый любовник, как Дэвид Рассел, потеряет дар речи, увидев меня в наряде школьницы хентай. Это вышло случайно. Повода надеть ту короткую клетчатую юбку у меня не было лет сто. Я нашла её при переезде, и, как-то достав из шкафа, долго крутилась в ней перед зеркалом. Те носочки на мне оказались совершенно случайно. И совершенно случайно Дэвид в тот момент вошёл в спальню. То, что случилось после…

— Ты помнишь, чем дело кончилось? — Дэвид замурлыкал, а я хихикнула. О, да, я помню! Ещё как помню!

И, тем не менее.

— Не угадал. Они толстые и шерстяные. С пингвинами.