Ирма Грушевицкая - Вызов (дилогия)

— Да всё о том же! — Я даже не попыталась скрыть раздражение. — Посмотри на себя. Такое чувство, что это ты слетел с той дороги, а не я. Когда ты последний раз спал больше четырёх часов? Когда позволил себе выпить стакан виски и расслабиться? Уверена, ты и под душем стоишь, стиснув зубы.

— Я не могу расслабиться, пока ты здесь.

— Так забери меня домой!

— Нет. Пока есть малейшая угроза…

— Знаю, знаю, — нетерпеливо прервала я. — Я думала, ты делаешь это потому, что любишь меня, а оказывается, дело в твоём гипертрофированном чувством вины.

— Малыш, остановись.

— И не подумаю. Я очень зла. Ты нагружаешь себя заботой обо всех и вся, но не ты виноват в гибели Кевина. — Дилан резко поднял голову. Сколько же уязвимости было в его взгляде, но я заставила замолчать своё обливающееся кровью любящее сердце, чувствуя необходимость быть жёсткой. — Не по твоей вине Ретт и девочки в больнице. Не по твоей вине я здесь. Это я, — я ткнула себя в грудь. — Я была за рулём автомобиля. Не ты. Не ты управлял самолётом. Не ты виноват в его поломке. И, если ты скажешь, что лучше бы это был ты, я разозлюсь ещё больше. Я слишком сильно люблю тебя, и именно поэтому оказалась на том шоссе.

Слушая меня, Дилан поднялся с кресла. Засунув руки в карманах, он в задумчивости раскачивался на каблуках. Я знала: мои слова попали в цель.

— Ты должна была думать о себе, — произнёс он, когда я закончила. — Ты не должна была ехать в аэропорт по такой дороге и в таком состоянии.

— А ты не должен был в этот день возвращаться, — парировала я. — И если ты думаешь, что в подобной ситуации я буду сидеть дома и заламывать руки в ожидании новостей — ты вовсе меня не знаешь.

— Ты должна была быть осторожнее.

— Должна была, Дилан. Но не была. И это только моя вина. Я хорошенечко её искупила за последний месяц. Все эти идиотские процедуры, иголки, таблетки — я ежеминутно умирю от страха, что всё это может отразится на малыше.

Услышав эти слова, Дилан дёрнулся, как от пощёчины, и в три шага оказался возле меня. Склонившись надо мной, он взял моё пылающее лицо в ладони.

— С ним всё будет в порядке, — заговорил он горячо. — Я обещаю.

— Или с ней. — Я улыбнулась в надежде вызвать у него ответную улыбку. — У нас будет ребёнок, а мы даже не можем порадоваться друг за друга — вот до чего мы докатились, милый.

Черты Дилан смягчились. Он наклонился и нежно дотронулся губами до моих губ.

— Спасибо тебе за него, малышка.

— Или неё.

— Ты чувствуешь, будет девочка?

— Не-а. Как раз наоборот. Это я просто тебя дразню.

Теперь Дилан улыбнулся по-настоящему и снова поцеловал меня.

— Как ты узнала?

— А я и не знала. Вернее, не знала наверняка. Купила тесты, но не сделала. Не успела.

— Мне сказали, ты предупреждала о беременности спасателей.

— На всякий случай. Прости, что подвергла его жизнь опасности.

— Не за что извиняться, жизнь моя. Просто пообещай, что, в любом случае будешь себя беречь. Хотя бы ради детей.

— Тогда и ты дай обещание, что не будешь винить себя за всё, что произошло или будет с нами происходить.

— Обещаю. — Муж снова поцеловал меня.

— Ну раз ты у нас такой сегодня покладистый, может, заберёшь меня отсюда?

— Малыш… — Дилан моментально посерьезнел, но по расплавленному изумруду любящих глаз я поняла, что он готов сдаться.

— Я обещаю быть примерной пациенткой и выполнять все предписания врачей.

— И мои.

— И твои.

— Значит, ты согласна на круглосуточную сиделку?

— Даже на две круглосуточные сиделки.

— И на дежурящий у дома реанимобиль.

— Он испортит нам вид из окна!

— Я серьёзно, Лив.

— И я.

Дилан выразительно на меня посмотрел.

— Согласна.

— И при малейшей опасности вернёшься в клинику.

— Согласна.

— Хорошо. Я поговорю с врачами.

— Дилан!

Soundtrack — Home by Brian Eno & David Byrne

Понадобился месяц, прежде чем я окончательно поправилась. Мне сняли фиксирующие ключицу повязки, сняли гипс с руки. Боль в груди из-за сломанных рёбер практически не беспокоила. Однако, ещё около двух недель я провела в постели. Так хотел Дилан, так советовали врачи, и у меня не хватало смелости им возразить.

Я была уже на пятом месяце. Тошнота закончилась, как и головные боли. Наступало то счастливое время, когда от беременности начинаешь получать удовольствие.

Мой гиперответственный сын, по словам мужа, воспринял эту новость спокойно. Дилан сам рассказал Максу об этом, ещё когда я была в больнице. Постепенно сын начал приходить в возбуждение, гадая, кто же родится — мальчик или девочка. Наконец, Макс заявил, что будет рад любому исходу, "но было бы здорово, если бы у меня появился брат. Тогда бы я показал этой задаваке Лиззи.!"