Ын Хигён - Тайна и ложь

Такой наглости Ёнчжун не ожидал. Разговор стал угнетать его, и он начал даже злиться на себя за то, что пришел на встречу и отвечает на вопросы этого человека.

Мужчина неожиданно смягчил тон и одновременно перешел на более вежливый неопределенный стиль разговора.

— Дело в том, что мой отец, скончавшийся в прошлом году, иногда рассказывал о вашем отце.

Об этом Ёнчжун не хотел слушать, поэтому прервал мужчину:

— Как вы узнали, что делами этого дома управлял мой отец?

— А это я узнал от своего отца.

Мужчина снова поднес огонь к сигарете и, прищурившись, довольно долго выпускал первую затяжку.

— На самом деле этот дом — дом родителей моего отца. Конечно, уже нет той лачуги, крытой соломой, где он жил в детстве. Отец хорошо помнил, что за домом на холме виднелось ячменное поле, с одной стороны проходила широкая дорога, а напротив росло священное дерево [26] Дерево, охраняющее деревню от алых духов. . Я уехал оттуда слишком маленьким, поэтому в К. никого не знаю, но все равно, родина есть родина, и привязанность к этому дому трудно выразить словами.

Мужчина сказал, что отец его прожил более восьмидесяти лет и перед смертью просил любой ценой вернуть назад этот дом. В этот момент глаза его налились кровью.

Ёнчжун помнил, что Чонук купил под строительство дома пустовавшую землю, но не был уверен в своей памяти. Возможно, стоявшую прежде на том участке старую лачугу снесли, как сказал мужчина, и построили новый дом. Это все, что знал Ёнчжун. И в те времена, и сейчас он не интересовался делами отца. Мужчина хотел купить этот дом с участком любой ценой только из-за того, что когда-то там стоял родной дом умершего отца. Может быть, это давало ему право считать себя замечательным сыном, но назвать его за это «почтительным сыном» или хорошим человеком язык не поворачивался. Вот если бы, как в фильме «Комната, вызывающая панику», в этом доме где-то находился бы потайной сейф предков, или глубоко под землей лежало бы тело, скрывающее страшную тайну, то, может быть, Ёнчжун думал бы по-другому.

— Если мне удастся купить этот дом, его надо будет снести. Его же построили больше тридцати лет назад, совсем обветшал.

То ли слушая, то ли не слушая, Ёнчжун сунул в карман визитную карточку мужчины, лежавшую на столе, и все бросал взгляд в сторону выхода, но собеседник оставался спокойным. Было ясно, что он притворяется, будто ничего не понимает.

— Однако та женщина, что снимает сейчас этот дом, она кто, родственница?

— Нет.

— Да? А мне она сказала, что когда ты был маленьким, вы жили вместе в одном доме.

Терпению Ёнчжуна пришел конец. Он резко встал со своего места, и мужчина, поколебавшись, поднялся вслед за ним.

— Считайте, что вы делаете хорошее дело, и основательно подумайте обо всем.

— Дело уже решенное.

Как только Ёнчжун холодно ответил, мужчина в упор посмотрел на него, на мгновение сильно сжав тонкие губы. Голос его был мрачно низким.

— Господин режиссер, знаете ли вы о блуждающих духах умерших? Душа человека, умершего где-то в пути, не попадает в загробный мир, а становится обиженным духом и бродит по свету. Вот что это такое. Я прошу вас. Этот дом — последнее желание моего отца, восемьдесят лет прожившего на чужбине.

Ёнчжун взял летний пиджак, лежавший рядом, и, повернув голову в сторону мужчины, почувствовал в последних словах необычное возбуждение и холод. И на этот раз его ощущения были верны. Мужчина пронизывал его взглядом, и в нем совершенно четко были видны ледяная насмешка и ненависть, что не соответствовало просительному тону.

В офисе находилась Хан Чури. Очень большие глаза на овальном лице, длинные распущенные волосы с оттенками разных цветов — от ее фигуры веяло зрелостью и изяществом. Но из-за очень тонких рук и ног при особенно прозрачной коже, из-за белого очаровательного платья свободного покроя из шершавой ткани она выглядела как девочка, смущенной и беззащитной. Выражение, с которым она слушала Банану, трогая ручку стеклянной чашки с кофе длинными бледными пальчиками с ненакрашенными ногтями, было вполне искренним.

— Я могу быть поглощена сценой только в том случае, если у актера-мужчины на лице выражено беспокойство. Поэтому герой обязательно должен быть красивым. Подумайте, каково целый час и сорок минут сосредоточенно смотреть в лицо, на котором нет ничего привлекательного? Надоест. Да и кто такой фильм назовет хорошим?

Темой разговора, заведенного Бананой, несомненно, был Чон Усон. Вопрос звучал так: «Если сказать „симпатичный корейский артист“, то кто скорей приходит на ум? Чан Тонгон или Чон Усон?»