Леонид Зорин - Покровские ворота (сборник)

– Нехорошо.

Они разошлись. Озабоченный Савва несмело отправился к гостям, а Хоботов вернулся к Людочке. Показался Костик – взглянув на часы, он торопливо надел свой плащ. Вышедшая за ним Алиса Витальевна осведомилась.

– Когда ж ты вернешься?

– Не знаю, мой ангел, – сказал Костик, почтительно целуя ей руку. – Как правило, ночи чреваты сюрпризами.

И исчез. Возникший на пороге своей кельи Велюров мрачно бросил:

– Предупреждаю – однажды ваш Костик вас удивит.

– Аркадий Варламович, – с достоинством ответила Старая дама, – блажен, кто смолоду был молод.

И они разошлись по своим комнатам.

В коридор вышла Маргарита Павловна. Искры гнева сыпались из ее глаз. Казалось, что слышно их потрескивание. Подойдя к двери Хоботова, она решительно постучала. Чуть помедлив, Хоботов вышел на стук.

– Можно узнать, что это значит? – строго спросила Маргарита.

Хоботов независимо пожал плечами.

– Орловичи ждут, – напомнила Маргарита.

– Пусть их теперь принимает Савва, – сказал Хоботов.

Маргарита была фраппирована:

– Я полагала, что ты, мой друг, не уподобишься обывателю.

– Прости, нет времени для дискуссии, – отрезал Хоботов. – У меня – гости.

– Да? Их много? – она иронически его оглядела.

– Это не имеет значения, – Лев Евгеньевич сделал попытку возвратиться в свое убежище.

– Велюров что-то мне говорил, – остановила его Маргарита. – У тебя – рандеву.

– Велюров – сплетник, – сказал Хоботов. – И все это никого не касается.

– Скажите, как мы самостоятельны, – Мартарита всплеснула руками. – Без меня и Саввы ты пропадешь.

– Это дело мое, – упорствовал Xoботов.

– Несчастный, – сказала бывшая жена с состраданием.

Из комнаты Хоботова выбежала, выпорхнула смятенная Людочка.

– Я лучше пойду.

– Нет! – крикнул Хоботов. – Нет!

– Хоботов, только не галди, – остановила его Маргарита. – Ну, здравствуйте. Если не ошибаюсь, Раиса…

– Людмила, – прошелестела Людочка.

– Ну да. Я так и думала, – царственно кивнула Маргарита. – Я, милочка, вам хотела сказать…

– Людочка, а не Милочка! – возопил Хоботов.

– Attends, – отмахнулась от него Маргарита. – Меня зовут Маргарита Павловна. В недавнем прошлом жена Льва Евгеньевича. Мы перестали быть супругами, но остались родными людьми. Поэтому нет ничего удивительного, что я принимаю близко к сердцу его интересы.

– Прошу тебя… – умоляюще пробормотал Хоботов.

– Однако речь сейчас не о том, – продолжала Маргарита. – Видите ли, у Льва Евгеньевича есть свои небольшие странности. Он не способен сосредоточиться. Зная, что вечером будут гости, он, не моргнув, приглашает вас.

– Да, да, – Людочка торопливо надевала пальтишко. – Я уже все поняла. Я ухожу…

– Людочка, – страстно взывал Хоботов. – Людочка… Это недоразумение!

– Вы очень рассеянный, – с усилием вымолвила потрясенная девушка. – До свидания!

И она убежала.

– Невыносимо! – крикнул Хоботов.

– Мой друг, ты смешон, – сказала с улыбкой беспощадная Маргарита.

– Но почему? – закричал Хоботов. – Ты можешь понять, я полюбил…

– Ты полюбил? – Маргарита засмеялась. – Милый мой, ты любить не способен. Как все тайные эротоманы.

– Нет, это слишком! – он был вне себя.

Маргарита рассудительно заключила:

– Повторяю, если ты встретишь женщину, которая внушит мне доверие и которой я со спокойной совестью смогу тебя поручить, буду счастлива. Идем. Неудобно перед Орловичами.

– О, господи… – прошептал Хоботов.

– Хоботов, поворачивайся, – сказала она одновременно утомленно и властно.

И бедный Хоботов поплелся за ней, на вечер с супругами Орловичами, которых всю жизнь терпеть не мог. Что делать? Есть порядок вещей, который, оказывается, сильнее нас. Коридор был пуст. Мерцала лампочка над сундуком. Из комнаты Маргариты и Саввы доносились веселые голоса. Из комнаты Алисы Витальевны донесся усталый бой часов. В комнате Велюрова хозяин бодрствовал, он работал над своим номером. Был слышен качающийся баритон – Велюров пел на мотив «Ласточки»:

По коридору, то и дело, пробегал Савва. То – с блюдом, то – с чайником.

Над Москвой плыла осенняя ночь. Все меньше прохожих попадалось навстречу. Метро стремительно поглощало последних театралов и полуночников. В коридоре квартиры в притихшем Хохловском происходило сердечное прощание.