Карлос Сафон - Лабиринт призраков

Такой случай представился однажды утром, когда Фернандито явился, чтобы исполнить свои обязанности по доставке заказанных книг покупателям. По магазину порхало чарующее создание с волнительным акцентом. Судя по разговору с членами семейства Семпере, она откликалась на имя София. Фернандито провел небольшое расследование и выяснил, что прелестная девушка приходилась племянницей букинисту Семпере и двоюродной сестрой Даниэлю. Исабелла, мать Даниэля, вроде бы имела итальянские корни, а София, уроженка Неаполя, поселилась у Семпере на то время, пока училась в университете Барселоны и совершенствовала испанский язык. Но все эти подробности имели мало значения.

Восемьдесят процентов мозгового вещества Фернандито, не говоря уж о менее важных органах тела, он всецело посвятил размышлениям о Софии и преклонению перед ней. Девушке было примерно лет девятнадцать. Природа, без всякого снисхождения к молодым людям подходящего возраста, наделила ее выпуклостями и округлостями, стройным станом и упругими икрами. Один взгляд на эти богатства повергал Фернандито в состояние, близкое к остановке дыхания. Глаза, рисунок губ, белые зубы и кончик розового язычка, который показывался, когда София смеялась, туманили рассудок бедного парня. Фернандито мог часами предаваться фантазиям о том, как его пальцы ласкают пышный ренессансный рот, спускаются по нежному горлу в райскую долину: ее холмы красиво подчеркивали шерстяные прилегающие свитера, которые носила девушка. Они лишь подтверждали известный факт, что итальянцы отлично разбирались в архитектуре.

Фернандито прикрыл глаза и постарался отвлечься от навязчивого гомона радио в столовой и шумных отзвуков бурной жизни квартала. В воображении его витал желанный образ Софии, томно раскинувшейся на ложе из роз или же других сезонных растений с лепестками, которые распускаются весной. Фернандито представил, как решительно и умело, владея маленькими тайнами женской вселенной, включая застежки и молнии, он снимал бы с нее покровы лепесток за лепестком, осыпая поцелуями и слегка покусывая. И завершая путь, уткнулся бы лицом в несравненную в своем совершенстве заводь, которую небо посчитало уместным расположить между пупком и пахом каждой женщины. Витая в облаках, Фернандито был убежден, что если Господь испепелит его на месте карающей молнией за грязные помыслы, сладостные грезы того стоили.

Очищающий огонь не снизошел, вместо него зазвонил телефон. По коридору протопали тяжелые как бульдозер шаги, дверь каморки резко распахнулась, и на пороге возникла грузная фигура отца Фернандито, одетого в пижаму. В руке он держал бутерброд с колбасой.

– Вставай, лодырь, тебя к телефону!

Грубо вырванный из райского плена, Фернандито потащился в конец коридора. Там в тесном закутке стоял телефонный аппарат, а над ним висел пластиковый Иисус, купленный в Монтсеррате. Как только раздавался звонок, глаза Господа загорались, сообщая лику неземное свечение. Этот фокус стоил Фернандито многолетних кошмаров. Не успел он взять трубку, как из соседней комнаты высунулась голова его брата Фульхенсио, любителя сплетничать и корчить рожи.

– Фернандито? – раздался голос на линии.

– Да.

– Это Алисия.

У него замерло сердце.

– Ты можешь говорить? – спросила она.

Фернандито запустил тапком в физиономию Фульхенсио, и братец тотчас скрылся в своей спальне.

– У вас все в порядке? Где вы?

– Послушай меня внимательно, Фернандито. Я вынуждена уехать на время.

– Жаль это слышать.

– Мне нужно, чтобы ты сделал кое-что.

– Все, что скажете.

– Бумаги из коробки, которую я просила забрать из моей квартиры, еще у тебя?

– Да. Они в надежном месте.

– Я хочу, чтобы ты нашел тетрадь с рукописью. На обложке значится имя: Исабелла.

– Я знаю, о чем речь. Но я ее не открывал, не думайте.

– Не сомневаюсь. Я прошу тебя передать ее Даниэлю Семпере. Лично. Ты понял?

– Да…

– Объясни ему, что тетрадь ты принес от меня. И она принадлежит ему, и никому другому.

– Хорошо, сеньорита Алисия. Где вы?

– Неважно.

– Вам грозит опасность?

– Не беспокойся обо мне, Фернандито.

– Конечно, я беспокоюсь…

– Спасибо за все.

– Звучит как «прощай».

– Мы с тобой знаем, что прощаться – это вульгарно.

– А вы не способны быть вульгарной. Хотя и пытались.

– Ты верный друг, Фернандито. И хороший человек. Софии очень повезло.

Фернандито покраснел:

– Откуда вам известно?