Карлос Сафон - Лабиринт призраков

Зубчатому механизму замка, столь же древнему, как и само это место, представлявшему собой сложную систему пружин, рычагов, блоков и шестеренок, требовалось секунд десять – пятнадцать, чтобы высвободить из гнезд все ригели. Как только запоры открылись, Исаак потянул за рычаг, запускавший систему противовесов, позволявшую распахнуть тяжелую конструкцию из резного дуба легким движением руки. Он поднял повыше фонарь, чтобы принять доктора, и отступил в сторону, освобождая ему путь. На пороге возник силуэт доктора Солдевильи.

– Точны, как всегда, доктор! – воскликнул Исаак.

Неожиданно врач ввалился в коридор и рухнул ничком на пол, а проем загородила высокая широкоплечая фигура.

– Кто…

Эндайа прицелился хранителю в лоб, между глаз, и пинком отодвинул доктора.

– Закройте дверь.

Алисия обмакнула перо в чернильницу и провела им по бумаге, оставляя блестящую влажную линию синего цвета. Она написала свое имя и наблюдала, как чернила постепенно высыхали. Чистый лист, поначалу манивший тонким ароматом мистики и обещанием исполнить сокровенные желания, утратил притягательность. Начиная выводить первые слова, человек тотчас убеждается, что в писательском ремесле, как и в настоящей жизни, путь между намерениями и результатом столь же далек, как между наивными ожиданиями и действительностью. Алисия решила записать одну цитату из своих любимых книг, но вдруг насторожилась и покосилась на дверь. Потом положила перо на лист бумаги и прислушалась.

Она сразу заподозрила неладное. Из галереи не доносились, как обычно, приглушенные отголоски оживленной беседы Исаака и доктора Солдевильи. В мертвой тишине, веявшей угрозой, неясным эхом раздались неровные, спотыкавшиеся шаги. У Алисии зашевелились волосы на затылке. Она оглянулась вокруг и прокляла свою судьбу. Алисия всегда думала, что умрет как-то иначе.

При других обстоятельствах Эндайа пристрелил бы обоих стариков, получив свободный доступ в здание, однако не хотел вспугнуть Алисию. Доктор Солдевилья после удара по затылку, свалившего его с ног, находился практически без сознания. Опыт подсказывал полицейскому, что о нем можно не вспоминать как минимум полчаса.

– Где она? – тихо спросил он у хранителя.

– Кто?

Эндайа ударил его в лицо револьвером и услышал, как хрустнула кость. Исаак рухнул на колени, а затем со стоном завалился на бок. Эндайа наклонился над ним, схватил за горло и встряхнул.

– Где она? – повторил он.

Из носа старика ручьем текла кровь. Эндайа поддел дулом револьвера подбородок хранителя и пристально посмотрел ему в глаза. Исаак плюнул ему в лицо. «Храбрец», – подумал Эндайа.

– Послушай, дед, не устраивай мне тут сцен, ты уже слишком стар, чтобы геройствовать. Где Алисия Грис?

– Не знаю, о ком вы спрашиваете.

Эндайа усмехнулся:

– Хочешь, чтобы я тебе ноги переломал, дед? В твоем возрасте бедренные кости не срастаются.

Исаак не разомкнул губ. Эндайа сграбастал его за шиворот и потащил в глубину дома. Они миновали просторную галерею, совершавшую поворот, за которым в отдалении брезжил рассеянный свет. Стены были расписаны фресками на фантастические сюжеты. Эндайа оглядывался по сторонам с недоумением, не понимая, куда попал. В конце коридора открылся зал с грандиозным куполом, стремившемся в бесконечную высь. Зрелище в зале заставило Эндайа в ошеломлении опустить револьвер и выронить из рук старика, как неодушевленный предмет.

Его взору предстал мираж, волшебное видение, парившее в дымке призрачного света. В зале вздымался лабиринт, закрученный спиралью вокруг своей оси, сотканный из тоннелей, переходов, арок и мостиков. Сооружение фантастической архитектуры, казалось, вырастало из пола и вершиной почти упиралось в матовый стеклянный купол, венчавший свод. Эндайа улыбнулся. В Барселоне, в сумраке старинного дворца существовал запретный город из книг и слов, который он с наслаждением предаст огню посте того, как разорвет на куски прелестную Алисию Грис. У него действительно выдался удачный день.

Исаак полз по плитам зала, оставляя за собой кровавый след. Он хотел крикнуть, но из горла вырвался лишь стон. Старику стоило больших усилий не потерять сознание. Он услышал вновь приближавшиеся шаги Эндайа и почувствовал, как ему поставили ногу между лопаток, придавив к полу.

– Тихо, дед.

Эндайа ухватил его за руку и подтащил к одной из колонн, державших свод. Спускавшиеся сверху три тонкие водопроводные трубы крепились к камню железными крюками. Эндайа достал наручники, зацепил один браслет за трубу, а второй застегнул на запястье Исаака так туго, что металлическое кольцо впилось в плоть. Хранитель издал глухой стон.