Елена Доброва - Фамильные ценности и другие рассказы

– Ну вот и кончается отдых.

– Да, что делать.

– Жалко, что погода была плохая.

– А я всегда ношу с собой брезентовую куртку. В ней и дождь не страшен.

– Вам хорошо. А у нас плащики.

– Да, с плащиками под дождем не очень… Наступило молчание. Видно было, что Дмитрий Васильевич хочет что-то сказать, но не решается.

Женщины пришли ему на помощь.

– Вы на Таню не обиделись?

– А почему я должен на нее обижаться? – спросил он, в глубине души обрадовавшись, что разговор зашел о ней.

– Она вас могла… испугать немножко.

– Испугать?

– Ну, удивить.

– Нет. Я вовсе не…

– Понимаете, она ведь у нас… как бы это сказать… находит на нее иногда… с головой у нее не все в порядке. Ну, не то чтобы совсем… но на определенной почве…

– Вообще Таня – спортсменка. Она даже чемпионка Москвы была по плаванью. Заводная. Компанейская. Всю жизнь в центре внимания. Успехом пользовалась. А потом как-то все у нее перевернулось…

– Да, много там всего было…

– Да… много всякого…в общем, не сложилась у Таньки жизнь. Вот она и свихнулась на этой почве. Все мужчину своего ищет. Как рысь кидается. Мы ее одну не отпускаем никуда. А то она такого натворит… Она сама говорит – девочки, держите меня…

– Вы знаете, она мне сначала действительно… очень показалась… неприятной. Но у нее такой голос!

– Да, голос у Татьяны редкий! Когда говорит, так не знаешь, как рот ей закрыть поскорей. А когда запоет, то думаешь – только б не замолкала.

– Да-а. Голос у нее… Я бы еще разок ее послушал.

– А она не поет по заказу. Вот будешь ее просить – ни за что. А когда сама – другое дело.

– Понятно. Ну что ж… Привет ей. От Дмитрия Васильевича. И вам всего хорошего.

– Спасибо, передадим обязательно. Счастливо вам.

Дмитрий Васильевич не узнавал себя – так свободно и так много разговаривал с незнакомыми женщинами. В кают-компании!

До причала оставалось еще часа два. Дмитрий Васильевич сложил сумку и решил, что может еще побродить по теплоходу. Не сидеть же два часа в каюте. Он поднялся на переднюю палубу, но там сейчас было много народу. Он спустился. Побродил и решил пойти на корму. И вдруг ему показалось… Нет, не показалось. Он перевел дыхание, зачем-то оглянулся по сторонам и осторожно, неслышно, как шагают, чтобы не спугнуть птицу, пошел на звук голоса. Татьяна стояла у края палубы, облокотившись о перила, как о подоконник, и смотрела вниз на воду. Было видно, что она на самом деле о чем-то глубоко задумалась, и песня звучала как бы машинально, не мешая раздумьям. Она пела негромко, вполголоса, и не все слова песни доносились отчетливо.

«…весели, обнимай…звонким смехом своим…тоску прогони…»

Дмитрий Васильевич стоял не дыша, замерев, вбирая в себя не столько песню, сколько звук голоса.

«… и некого помнить… и некого даже забыть…»

Фигура приналегшей на перила женщины, ее мысли, ее пение и вспененная теплоходом темная вода были настолько связаны между собой, настолько цельны, настолько неразделимы, что казалось, достаточно взглянуть на воду, чтобы услышать эту песню, а услышав песню – понять мысли.

Дмитрий Васильевич по-прежнему стоял в отдалении, не двигаясь и не решаясь себя обнаружить. Внезапно Татьяна, словно почувствовав, что на нее смотрят, оборвала пение и обернулась. Увидела Дмитрия Васильевича, но не улыбнулась, не сказала ни слова, ничем не выдала, что помнит вчерашнюю сцену в бассейне. Поравнявшись с ним, она равнодушно и бесцветно на него взглянула, словно не узнала, и прошла мимо.

– Ну, Митя, расскажи. Как отдохнул? Тебе понравилось? – спрашивала сестра во время его очередного визита.

– Ну, да, отдохнул. Понравилось.

– А кто был с тобой в каюте?

– Да, никого. Парень, он потом куда-то переместился. Я один был.

– Это удачно. Отдельная каюта. Прямо люкс. А публика какая?

– Публика как публика. Обычная.

– А еда какая?

– Нормальная еда. Я ел.

– Мить, ну что ты какой, слова не вытянешь! Чем вы там развлекались, расскажи!

– Ну, чем… народ в основном в кают-компании сидел, там всякие были…мероприятия.

– Какие мероприятия?

– Развлекательные.

– Ну что – танцы, игры, конкурсы?

– Да, вот это все.

– И ты участвовал?

– Нет, я не участвовал. Я на палубе был.

– На палубе? Так погода была ужасная! Ты, что же, под дождем стоял на палубе?

– А у меня куртка непромокаемая.

– Все в кают-компании, а ты один на палубе? Под дождем?

– Ну, не один. Там еще народ был. Но у них одежда… плащики. А у меня куртка.