Елена Доброва - Фамильные ценности и другие рассказы

Он почти не вспоминал всего остального, что сопутствовало его знакомству с Татьяной – ни ее первого появления на палубе, ни ее дикой выходки в бассейне. Он по-прежнему квалифицировал это как дикую выходку, которую объясняли скудные сведения о жизни Татьяны, сообщенные ее подругами. Он помнил, конечно. Все помнил. Как забудешь! Но…ладно, чего там… Он все простил за ее голос.

Иногда Дмитрий Васильевич вспоминал, как безразлично она прошла мимо него в последний день. Его это удивляло, и он не мог этого объяснить. Но ему не приходило в голову задуматься, хотя, если бы задумался, то, наверное, смог бы.

Но он не задумывался. А о чем? Что, почему… Съездил вот… Что плохо-то? А это – ну, мало ли…

Милена уже шестнадцать дней не заходила в магазины. Вообще. Ни в один. Оказалось, что это возможно. Она ожидала, что будет труднее. Тяжелее всего было сначала, когда она буквально силой заставляла себя не реагировать на витрины с красными флажками скидок и проходить мимо прозрачных дверей, за которыми шла распродажа. Нелегко было не слушать и вкрадчивый голосок искушения, который предлагал ей «просто посмотреть, что там есть». «Мы только посмотрим, и убедимся, что нет ничего интересного. Зато потом можно будет спокойно не думать о том, что вдруг там что-то было». – «А если что-то будет?» – резонно возражала себе Милена. – «Ну, мы увидим. Если что-то симпатичное, то… мы не будем это покупать. Ты скажешь: «Нет. Вещь хорошая, но я спокойно обойдусь без нее». И потом будешь радоваться, что смогла устоять. А как же иначе ты научишься говорить «нет»?». – «А если там будет что-нибудь, без чего нельзя жить?» – «Тогда мы это купим. Потому что нельзя отказываться от того, без чего нельзя жить». И Милена, чувствуя, что слабеет, вдруг находила последний жесткий аргумент – «Но ведь я сейчас живу без этого» – и решительно уводила себя от манящего места. После этого она примерно час испытывала терзание об «упущенном», затем наступало радостное осознание преодоленного соблазна. Между соблазнами Милена работала над собой примерно таким образом: «Нет такой вещи, без которой я не могла бы прожить. На мне очень многие вещи прекрасно сидят, но невозможно скупать все. И носить когда? И вообще – ну будет у меня сто двадцатая кофточка и сто двадцать пятое платье – и что? Практика показывает, что счастья особого это не приносит».

На самом деле, момент счастья во всем этом, конечно, присутствует. Например, когда решаешь – да, это я куплю. И когда спешишь домой с заветным пакетом и думаешь – что это я несу такое беленькое – черненькое – синенькое – пестренькое? И когда дома вынимаешь свою новенькую вещь из пакета, примеряешь и видишь – да, вещь прекрасна. И когда идешь на работу в новой вещи и чувствуешь, что гармония существует, и в данный момент ее воплощение заключено в тебе. Это краткий миг настоящего счастья. Но… очень краткий. «В этом меня уже все видели». И опять начинается охота за новизной, до тех пор, пока вдруг однажды не появится подозрение, что все эти краткие счастливые мгновения в сумме не составляют одного большого счастья, и не могут его заменить, и больше того, напрямую с ним не связаны. И тогда назначается период «смены приоритетов» – да, непростой, да, часто мучительный, да, связанный с лишениями. Но – совершенно необходимый для победы над своими слабостями.

Именно в таком периоде находилась сейчас Милена, борясь с гравитацией знаменитых торговых марок, ловко обходя раскинутые сети скидочных акций, празднуя каждый несделанный шаг в сторону давно обжитых ею примерочных кабин. Вскоре «упущенного» стало так много, что терзание просто потеряло смысл. Через две недели праведной жизни Милена уже спокойно проходила мимо любых витрин и дверей. Она начала привыкать к мысли, что постоянное обновление гардероба вовсе не является условием существования. «Жить у моря не означает жить в море», написала она в своем посте, из которого ее многочисленные знакомые с изумлением узнали, что Милена прекратила покупать. На нее посыпались вопросы и комментарии. Большинство не верило, что она продержится больше месяца. В их представлении Милена была почти коллекционером, и это «почти» держалось, как на шатком гвозде, лишь на вопросе ее финансовых возможностей, и готово было в любой момент сорваться.

Отвечая своим комментаторам, а заодно и самой себе, Милена разразилась вторым постом, в котором подробно излагала свою новую жизненную концепцию.