Мати Унт - Прощай, рыжий кот

Это был прекрасный вечер. Тете Иде так хотелось отдать Аарне всю свою нежность.

Но он был безразличен.

Аарне сидел в углу, и перед ним так же лежал лист бумаги. Что ему нужно? Лишь позавчера тетя Ида с ужасом обнаружила среди бумаг Аарне листок со стихами Пушкина:

Тетя Ида чувствовала, как дрожат ее колени. Эти стихи опьяняли, это были очень опасные стихи. Ведь Пушкин был закоренелым охотником за юбками, достаточно вспомнить лишь некоторые анекдоты!..

Тетю Иду не целовал еще ни один мужчина. Да, в порыве какой-то нежности или радости ее раз поцеловал Аарне. Это случилось в первый год его жизни здесь. Но тот поцелуй относился скорее к разряду «чмоканий». Тете Иде тогда хотелось, чтобы Аарне целовал ее немного дольше. Ох нет, не думайте ни о чем неприличном! У тети не было к Аарне никаких женских чувств, это было бы несолидно. Тетя просто хотела знать, что это такое…

Хорошо, что Аарне ничего не знал об этих мыслях. Возможно, что он испугался бы.

Аарне все еще видел перед собою удалявшуюся Эду. Девушка шла и боялась упасть.

Майя простая и хорошая. Эда вносит в сердце тоску, Майя уносит ее…

«Я люблю Майю», — подумал Аарне и испугался того, что может думать об этом совсем равнодушно. Он испугался и стал повторять бесчисленное количество раз, что любит Майю.

«Что произошло между Эдой и Тийтом?»

Человек, ты стараешься все себе усложнить!..

Через несколько дней 11-й «Б» класс провел литературный суд на тему «Я хочу жить». Накануне вечером Индрек сказал Аарне:

— Я верю, что все будет хорошо, но я боюсь одного: выйдет ли это у вас серьезно, так, чтобы подействовало.

Андо, стоявший рядом, презрительно пожал плечами. Этой весною он был скептиком больше, чем когда-либо. Впрочем, никто не сердился на него за то, что он не принимал в этом мероприятии никакого участия. Андо был хороший парень и признанный молодой автор. Он мало говорил, и его считали сильным. Поэтому его никто не беспокоил.

— Ты думаешь, что в зале будут смеяться? — спросил Аарне у Индрека.

— Нет, этого я не боюсь, но… Знаешь, по-моему, нельзя шутить с такими вещами!

— Понимаю. Но в любом случае «суд» не произведет такого впечатления, какого хотелось бы. Люди отошли от войны, люди хотят танцевать!

Индрек странно усмехнулся.

— Значит, воздействие может оказать лишь сама война?

— Да. Но какая польза мертвым от урока?

Аарне сильно ударил друга по плечу.

— Пусть смотрят и слышат, а потом живут. Ты не веришь, Андо?

— Нет.

— Почему? Чему ты, собственно, не веришь?

— Я не верю, что этот цирк может спасти мир. Если война будет, то будет независимо от того, читаем мы свои стишки или нет.

Индрек нахмурился.

— Ты ждешь войны?

— Оставь… В конце концов это не важно. Она начнется, когда должна будет начаться…

— Как ты это объяснишь?

— На, читай лучше!

Андо сунул друзьям исписанные листы бумаги. Это был короткий рассказ, изображавший начало войны. Натянутая до предела струна оборвалась, и в открытое небо вырвались тучи ракетных самолетов…

— Ты чертовски здорово написал! — сказал Индрек, протягивая листы Аарне. — О, как вы все любите эту бомбу!

— Но этого не напечатают.

— Конечно, нет.

— Разве обязательно нужны оптимистические концы? — спросил Андо.

— Да, пойми. Нельзя запугивать людей…

И это была правда. В наши дни людям необходима надежда. Над далекими морями подымались ядовитые грибы, волны неслись к материкам. По утрам люди шли на работу, ели, любили, как и раньше. Едва ли кто-нибудь стоял бессонной ночью у форточки и прислушивался к эху взрывов. Нельзя отнимать у людей надежду. Нельзя. Надежду нужно укреплять.

Литературный суд прошел удачно. К концу выяснилось, что в подготовке к вечеру участвовал почти весь класс. Для постановки потребовались техника, освещение, звуковое оформление и еще многое другое.

Когда опустился занавес, и публика, неожиданно многочисленная, зааплодировала, Аарне сказал:

— Ребята, я бы никогда не поверил, что у нас так хорошо получится!

Индрек пришел за кулисы, чтобы пожать всем руки.

— Молодцы, ребята!

— А знаешь, я не верил, что так хорошо получится… — повторил Аарне.

— Ты не верил потому, что все репетиции проходили при дневном свете. Освещение улучшает все в два раза, — разъяснил Андо.

После этого вечера в учительской стали говорить, что из выпускников еще может что-нибудь получиться.