Елена Блонди - Прогулка [СИ]

И похоже, мироздание право. К чему множить всякие сущности, если можно добиться своего попроще.

— Смеетесь. Хорошо. Жалко, смыли свой загадочный макияж. Я еще не насмотрелся.

Он улыбался, и Кира мысленно еще и еще подтолкнула его в нужную сторону. Ты есть, Олег Пеший, не как отражение темного прошлого, а — сам по себе. Интересный мужчина, с интересной работой. Умеющий радоваться помидоркам Олеси и жареной барабульке. Не размывайся, бледнея и становясь оболочкой, ждущей заселения чуждого духа, живи человеком.

— Спасибо вам, Кира.

Она покраснела, будто вслух нечаянно проговорила высокопарные мысли и те стали смешными.

— За эту странную ночь. Знаете, она могла превратиться в самую обычную. Извините, скажу. Лето, юг, вино, номер, кхм, люкс. Мужчина и женщина, все такое прочее. А вместо этого — ваше лицо и платье, все эти передвижения по горным дорогам, внезапный еще раз ужин и такая гроза! Это врежется в память.

Он помолчал, а машина, блестя на ярком уже солнце густым вишневым глянцем, въезжала на тенистую улицу, где маленький автовокзал.

— Я тут еще вспомнил, про этот дом. Тоже странно, а вчера, когда рассказывал вам, совершенно выпало из памяти. Тут когда-то случились криминальные разборки. Хозяин дома, он исчез, так и не нашли, а друзей его, которые в доме были, их убили, в перестрелке. Говорят, такая же была гроза, накатила и пошла себе дальше. Ну, у нас не кино, там стоял бы дом пустой, проклятый. А тут — отремонтировали и дальше жить. Ценность — жилье на юге. Я бы вас отвез в Керчь, но у нас уговор с Никитовичем, за дочкой сегодня поедем, в Саки.

— За дочкой? А. Да. Нестрашно, спасибо. Мне всего-то полтора часа автобусом.

У Киры было еще минут сорок до отправления рейса, и Пеший тронул ее за локоть.

— Набережная в пяти минутах. Не хотите?

— Хочу.

По широкой, сонной и блестящей от утреннего солнца улице они спустились к пляжу, почти пустому сейчас. Белые столбики балюстрады нестерпимо сияли в утреннем свете, и вода так славно набегала на гальку, перемешанную с крупным песком.

— Я бы выпил кофе. Но, кажется, все закрыто еще?

Кира указала на распахнутую дверь в небольшое кафе, выходящее терраской прямо на пляж.

— Там?

Они вошли внутрь, встали у стойки, сонная молчаливая девушка отвернулась к сверкающему кофейному автомату.

— Кира, — шепотом сказал Пеший, подталкивая ее локтем, — в углу…

В темном углу сидели двое. Парень в полосатой майке и шортах. И с ним — девушка с лицом двух цветов. Левая половина бронзовая, правая — черная. Кира раскрыла глаза, забыв про кофе. На девушке была черная тишотка, и на ней — яркий рисунок. Тонкая женская фигура, с руками чуть в стороны. Будто держит рвущихся псов. По бокам фигуры ярились два звериных силуэта.

— Пойдем уже, — уговаривал парень, — поспим хоть.

— Щас. Я мороженое только.

— Да там одна жижа уже. Пошли, Сонь, я тебе другое куплю, в магазине.

— Щас, — медлила Сонь, возя ложечкой в стеклянной розетке.

Зевнула, поправляя волосы. Тронула пальцем цветной макияж.

— Не размазала, не?

— Нормально. Все равно умываться.

— Еще чего, — обиделась Сонь, — я теперь так буду. Ходить. А классно было, да? Такой нон-стоп. У меня ноги гудят. Ладно, пошли.

Они прошли мимо, блеснул утренний свет на лице Киры, которое уносила в начатый день незнакомая Сонь.

Пеший повернулся к ошеломленной спутнице. Кира встала, поманив его рукой, вышла тоже, к проволочным стеллажам, на которых зевающая тетечка развешивала сувениры — картинки и фотографии, цепляла сбоку банданы, тишотки с надписями, браслеты-фенечки.

— Это… — Кира показала на тишотку, и тетечка охотно принялась за работу:

— Дама Кокто. И драконы. Краска хорошая, не облезет. Триста рублей. Вот банданы еще. Может, картиночку? Тута она вообще, гляньте, красавица какая. Это местный наш художник рисует. Нет? Ну, а краски? Вот набором. Уголь и бронза. Золотая, значит, и черная вот. Сто писят. Девушка. Ну возьмите хоть вот! Вчера вся набережная брала. Карнавал же. Вы были? Нет? Так снова ж будет.

Отбившись, они выпили, наконец, свой кофе, и еле успевая, побежали по пляжу.

— Говорите, нет тут легенд, особенных, только для этого места? — засмеялась Кира, шлепая по прохладной утренней воде босыми ногами.

— Как я не замечал? — Пеший быстро шел рядом, и тоже смеялся.

Впереди маячила тонкая фигурка, в светлой рубашке, в подвернутых джинсах. Кира споткнулась, пошла медленнее, всматриваясь. Девушка подошла ближе и оказалась не ей, не Кирой. Просто совсем молодая девчонка, шла, опустив голову, пинала воду, решая какие-то свои проблемы, то улыбаясь, то хмурясь. А на скулах ярко блестели две наведенные пальцем полоски. Золотая на левой и черная на правой.