Игорь Родин - Сын Эреба

— Да? — Не поверила, но засомневалась старуха. — А это где? Что за земля такая святая? Иерусалим?

— Нет. Это на западе Греции, в Теспортии. Колыбель цивилизации, можно сказать.

— Никогда про такое не слыхала. Про Афон святой знаю, а про эту твою Дискордию…

— Есть многое в природе, бабушка, того, что и не снилось нашим мудрецам!

— Ишь ты, внучек выискался, — кисло ухмыльнулась старуха. — Скажи лучше, что ж за корыто у тебя такое дырявое, а не такси? Как на нём ехать?

— За это не беспокойся, бабуля! Домчу, как на «Боинге»!

— А ты не резвись! Быстро поедешь, медленно понесут, а я и так вон головой, вишь, как приложилась? Теперь гнать не надо, да и на кочках скакать тоже не след. Такая развалюха небось по дороге рассыплется?

— Да что ты заладила! Не беспокойся, мой аппарат надёжен, как швейцарский банк. И крепок как немецкий танк.

— Ага. Я и вижу. У тебя, нехристя, даже складня нет на полочке, одна вон ложечка на крестины и то пробитая тут болтается, кстати, совершенно ни к чему. Или это тебе «на зубок» подарили? Не поздновато? Что за украшение такое нелепое?

— Это бесов отгонять, — пошутил уже откровенно шофёр, — вместо серебряной пули.

— Тьфу! — старуха не приняла шутки. — Вот же антихрист! Такси — хлам, водитель мракобес. И кто таких допускает к рейсу? Что за мир такой? Куда мы все катимся?

— Хочешь поменять?

— Вези уж. Некогда тут сопли разжёвывать. Того и гляди Богу душу отдам. Несчастье у меня, а ты тут шуточки шуткуешь.

— Не кряхти, бабанька, доедем, как надо! Хочешь, с ветерком, хочешь, основательно и не спеша, как вальяжные чины. Донесу, как на крыльях, тут у меня безопасно, тепло и уютно, как в колеснице у Гелиоса. И так же надёжно. Поехали!

Шофёр хрустнул ключом зажигания и деловито, но без суеты и спешки повёл машину вперёд, откатываясь от поребрика и встраиваясь в поток. Старуха же всё бурчала под нос: «Нет бы сказал, как у Христа за пазухой! Это что ещё за нечисть такая, Гелиос? Всё это от лукавого. Ходили демоны по земле, среди людей, притворялись богами древними, а сами того и гляди, всё норовили с пути истинного столкнуть, блудом и непотребством прельстить, от Бога отворотить, душу бессмертную забрать к себе в преисподнюю. Пока не прогнал их Господь в тартарары на веки вечные, до пришествия второго». Шофёр только посмеивался беззвучно и качал кудлатой головой.

— Не ворчи, бабка, у самой вон рог, как у чёрта растёт. Как ты так сподобилась?

— Ох! Болею я, еле живая, а он чертыхается ещё, анчутка белоглазый!

Она пристально всмотрелась в тёмно-серые в таком свете глаза шофёра, который онемел на секунду, и, не мигая, уставился на такую необычную пассажирку. Хоть улыбка не сползала с лица, взгляд его был тяжёл, а глаза, сумрачные, как тучи, сверкали бликами, словно там сновали молнии. От глубины его бездонных провалов она чуть оробела, пока не спохватилась заполошно:

— На дорогу смотри, угробишь себя и меня раньше времени, демон!

Шофёр перевёл взгляд вперёд и стал аккуратно подруливать в потоке машин, не плотном, но уже начинающем наполняться стальными телами карет спешащих с работы и по делам автовладельцев. Выплыли из-за высотки золотые купола одной из многочисленных церквей. Старуха чинно наложила на себя широкое крёстное знамение, глядя на них. А потом, немного смягчившись, перевела разговор в нейтральное русло.

— Да годы уже не те у меня, руки-ноги не слушаются. Вот споткнулась я на кухне, на ровном месте, да и приложилась лбом о подоконник. Аж звёзды из глаз посыпались. И голова так болит, что начала я звонить в «скорую», а попала в такси. Да что уж теперь, хоть ты меня до больнички довези. Теперь уж не важно. Чую, кончина моя наступает.

— Не бойся, бабуля, успеешь! В гости к Богу не бывает опозданий!

— Да не поминай ты имя господне всуе, безбожник!

— А ты, я вижу, сильно верующая?

— Конечно! — гордо, будто шофёр глупость какую сморозил, ответствовала старуха. — Как иначе? Спасти свою душу можно только через веру в Господа Бога нашего Иисуса Христа!

— Понял, — коротко резюмировал шофёр. — Уважаю.

— Ты сам-то крещёный? Анчутка?

— Все мы свой крест несём, что дан нам свыше, — туманно пояснил он. — И никто не несёт более того, что вынести может. И тебя вынесу!

— Это испытаний Бог даёт не больше, чем ты вынести сможешь. И то, если не отвернёшься от него, если в сердце его держать будешь, и уповать всегда только на него станешь, ирод ты межеумный. Не знаешь сам, о чём толкуешь, а туда же.