Дидье Декуэн - Англичанка на велосипеде

А юные создания тем временем уселись на постель, по обе стороны от Эмили, одергивая свои ночные рубашки, откуда вырывался теплый запах, странно отдающий шоколадом.

— Не вы ли, мисс Элси, нарисовали этих крошек? Ваш папа говорил, что вы — талантливая художница.

— Да ничего я не рисовала! — запротестовала Элси. — Мы лишь втыкали в траву шляпные булавки. Смысл игры был в том, чтобы, втыкая их наугад и с закрытыми глазами, попасть в серединку цветка, и тогда тебе полагается фант. Мне кажется, наши булавки привлекали фей тем, что они походили на шесты для «хучи-кучи».

— Что это за «хучи-кучи»?

— Как, вы не знаете, что такое «хучи-кучи»? Постойте, у нас, кажется, есть журнал, где об этом говорится. Наша мансарда только кажется обыкновенной, на самом деле она заключает в себе весь мир. Ну или почти. Мы храним все листки, где когда-либо было напечатано что-то интересное. Однажды мы соберем их в огромную книгу в черной обложке, и это станет самой большой энциклопедией всех времен. Фрэнсис, побробуй-ка отыскать ту статью!

Фрэнсис соскочила с кровати и принялась рыться в большом, наполненном книгами и бумажными вырезками сундуке, расшвыривая его содержимое по сторонам, точно роющий песок щенок.

— Вот она! — радостно сообщила девочка. — Не так уж и трудно было ее найти.

И все-таки прошло не меньше десяти минут с момента, как Фрэнсис погрузила свою лукавую мордашку в сундук, и до того, как она с гордостью извлекла оттуда пожелтевшую страницу журнала, по краям изгрызенную мышами.

— Это статья из «Чикаго трибюн», лето 1893-го, в год, когда там проходила Всемирная выставка. Название «хучи-кучи» обозначает покачивание бедрами — то в одну сторону («хучи»), то в другую — («кучи»); в «Чикаго трибюн» говорится о почти обнаженных танцовщицах, выступавших в специальном павильоне, предназначенном только для взрослых посетителей. Обвиваясь вокруг шеста, поставленного в центре зала, эти девицы принимали позы… как бы вы, леди, могли их определить?

— Вызывающие? — рискнула Эмили.

— Да, именно так и написано в журнале: вызывающие мысли эротического характера , какая же вы умная! Ведь я не совсем поняла, что это значит…

Статья была напечатана мелким шрифтом, и Фрэнсис принялась водить по строчкам пальчиком с грязноватым ногтем и заусенцами.

— «Чикаго трибюн», — продолжила девочка, — утверждает, что достаточно разок посмотреть номер с «хучи-кучи», чтобы понять, до какой степени нравственного падения человек может дойти. Каждому женатому мужчине, даром расточающему свои время и душу, посещая подобные представления, следовало бы заплатить штраф, скажем, два доллара за первый раз, и три, если он придет туда снова. Как всемирные выставки, достойные этого имени, могут, с одной стороны, запрещать выступления на самом деле отвратительных цирковых «пожирателей змей», а с другой — терпимо относиться к «хучи-кучи»?

— Наши феи никогда не принимали вызывающих поз во время танцев, — проговорила Элси. — Им наши булавки нужны были лишь для того, чтобы иногда на них опираться во время передышки. Кстати, мы вас, наверное, утомили? Может, вам хочется отдохнуть? Думаю, совсем непросто снова прийти в себя после обморока. Я-то сама никогда не лишалась чувств до конца, лишь была на грани этого — странное ощущение: тебе и страшно, и в то же время это притягивает. Сейчас мы вас ненадолго оставим. Если вам что-нибудь понадобится, позовите, и мы сразу придем. Пошли, Фрэнсис, потом сложишь все обратно.

Пока кузины спускались по лестнице, перескакивая со ступеньки на ступеньку, Эмили прислушивалась к их разговору. Они обсуждали, что лучше приготовить к завтраку: испечь булочки или сварить овсянку, и хватит ли молодой леди сил, чтобы сегодня же вечером уехать домой, или все-таки родители оставят ее на ночь.

Во втором случае придется уступить гостье кровать одной из них, а на второй спать вдвоем, как это уже бывало, когда в их доме на один день остановился Артур Конан Дойл, задавший им тысячу вопросов о феях.

Уж конечно, он не спал в их комнате, это было бы неприлично, и для этого одну из кроватей девочек спустили в гостиную, где ее поставили, по просьбе писателя, у окна, выходившего в сад, с видом на ручей Коттингли-Бек, — было как раз полнолуние, и, по-видимому, сэр Артур надеялся разглядеть там фей.

Но, разумеется, он ничего не увидел, и наутро кровать вернули в комнату Элси и Фрэнсис.

Полли Райт решила, что не стоит менять постельное белье, ведь, подобно всем медикам, сэр Артур наверняка был очень чистоплотным.