Дидье Декуэн - Англичанка на велосипеде

Колеса его, считавшиеся самыми прочными и легкими из имевшихся на рынке, были «обуты» в новейшее изобретение — каучуковые шины «Данлоп» с гарантией год и один месяц (а не год, как у остальных производителей шин) — и стоили пятьдесят шиллингов за пару.

Помимо возможности тормозить, вращая педали в обратную сторону, у «Нью рапида» возле руля имелся ручной тормоз, блокирующий колесо тормозной колодкой. Велосипед был также оснащен звонком с мощным звуком, карбидной лампой типа «Друг туриста», подвешенной на руль, и кожаным седлом, специально созданным с учетом женской анатомии.

Сначала Джейсон думал преподнести его Эмили украшенным экзотическими цветами (вроде исполинского аронника, достигающего двух метров в высоту, великолепный экземпляр которого только что расцвел в Королевских ботанических садах Кью, или раффлезией — огромным цветком, не имеющим ни стебля, ни листьев, ни корня [64] Вопреки мнению Джейсона, у раффлезии имеются корни-присоски (гаустории). , а еще лучше — нефритовой лианой), по примеру поклонников актрисы одного из нью-йоркских театров, которые преподнесли предмету своего обожания вместо цветов велосипед, увенчанный орхидеями. «Цветы уходят, велосипед остается!» — восторгались редакторы журнала «Велосипедная Америка», поведавшего эту историю. Но и аронник, и раффлезия, как известно, пахнут гнилым мясом, а нефритовая лиана, лишенная этого недостатка, привлекает своим ароматом летучих мышей.

И хотя нетрудно было представить, как его подарок позабавит чиппенхэмцев, Джейсон прекрасно отдавал себе отчет в том, что в данном случае это было для него единственным выходом.

Потому что Эмили мечтала о лошади.

— Джейсон, — сказала она ему однажды, когда они вместе прогуливались по берегу Уэлланда, — мне необходима лошадь.

Он мгновенно оценил оборот речи: она ведь могла сказать « я хочу» лошадь, что понизило бы ее просьбу на несколько градусов (тогда только и остается, что притопнуть ножкой и зашипеть, как недовольная кошка), или смягчить требование, сказав « мне хотелось бы» , что попахивало бы прихотью, или же « мне нужно» , что прозвучало бы обидно для Джейсона, который только и делал, что угадывал и исполнял все ее нужды раньше, чем она о них догадывалась. В то время как форма « мне необходима» («Какая находка!» — подумал он) несла на себе печать срочности и необъяснимого нетерпения, отчего он залился хохотом.

Эмили приняла его смех за согласие. Начиная с этого времени она ждала свою лошадь, больше не говоря, но намекая, словно речь шла об одной из тех вещей, что жизнь может отсрочить, но от этого они не становятся менее неизбежными; каждый день она твердила себе: это произойдет сегодня; ей казалось, что она различает особые знаки, предвестники, вплоть до облаков, где ей мерещились мустанги, аппалузы и пейнтхорсы [65] Аппалуза, пейнтхорс — американские породы лошадей. .

Когда Эмили попросила лошадь, ей было четырнадцать лет. Время не уничтожило ее желания, просто сделало его не таким жгучим. Она уже не вставала утром, говоря себе « Это произойдет сегодня» , но « Скоро это случится» , а позже и вовсе: « Не знаю, когда, но однажды я получу свою лошадь» .

Уже имевший старую кобылу, которую он запрягал в кабриолет, Джейсон счел неразумным покупать и особенно содержать вторую лошадь, в то время как велосипеду, единожды оплаченному, требовался лишь вазелин для смазки велосипедной цепи, немного животного жира для смягчения кожи седла да, пожалуй, резиновый клей — чинить треснувшую либо продырявленную шину.

Опасался Джейсон и того, что конные прогулки по лугам и полям (ведь не для спокойной же езды по улицам Халла требовалась лошадь!) вызовут у Эмили воспоминания о раннем детстве, которые он всеми силами старался вычеркнуть из ее памяти.

Что и говорить, Эмили стала другой. Она больше не пряталась (раньше ее часами нельзя было найти, иногда вплоть до позднего вечера), испуганная выстрелами охотников, преследовавших лисиц до самых границ поместья, не боялась снега, как в первые годы, когда страшилась до такой степени, что приходилось заколачивать досками окна комнат, где она находилась, — в Пробити-Холле, как и в большинстве английских домов, не было ставен. Если даже она не видела снег, то слышала, как он большими глыбами соскальзывал вниз с крыши и падал с мягким шумом; и главное — она его чувствовала: узнавала его особый запах, порой странно отдававший смолой, — не оттого ли, что снег дольше всего задерживался на раскидистых лапах сосен?