Илья Щербинин - Старый Тогур

Вечером дома у Матвея было много народу. Пришли только взрослые, оставив детей дома, но Сашку все-таки на этот раз решили пустить за стол, так как проблема касалась всех.

— Почему мы все собрались, — начал Матвей, — вы знаете. Мы собрались решить, что делать дальше. Как уберечь себя и детей в такое опасное время, будет ли река делать новое русло и сметет Тогур, или же успокоится на совершённом, мы не знаем, но…

— Да не успокоится, — перебил его Силантий, — вот те крест, большая вода на подходе, уже вот-вот.

—…Но власти отказали нам в эвакуации,- продолжил Матвей, — поэтому, предлагаю использовать собственные силы. Какие есть предложения?

— Встать палаточным городком в поле.

— Идея хорошая, но мы не можем бросить дома и огороды,- ответила Агафья.

— Хорошо,- поддержал высказавшегося Матвей, — палатки есть у всех?

— Да, — ответили все присутствующие.

— Тогда так… Жить в палатках мы не будем. Все документы, деньги, вещи первой необходимости, медикаменты, а так же палатки, одеяла, спальные мешки и оружие, — все надо собрать на одном месте на полях. Туда же пригнать всю технику: мотоциклы, автомобили и лодки; и организовать круглосуточный охранный пост: Силантий, Коля и Гриша Польский.

— Я, — встал Польский, — говорил сегодня, перед приходом сюда с Михаилом Федоровичем, он и все учителя с нами. Школа с завтрашнего дня закрыта на карантин.

— Какой карантин? — не понял Матвей.

— Ну не можем же мы закрыть школу просто так, — разъяснил Григорий Яковлевич.

— А, понятно, — закивал головой Матвей и продолжил, — Второй пост на реке в числе меня, Сашки и Васьки Митрохина. Штаб здесь. Детей приводите сюда.

— Зачем? — спросил Польский.

— До нас от реки еще две улицы, если начнется, то Сашка побежит поднимать первую, Васька вторую, а я прибегу сюда, и мы отправим детей по всем улицам, оповещать остальных.

— Все понятно, — ответил Силантий.

На том и разошлись.

Ночью у Матвея случился приступ кашля. Агафья потрогала его голову и ужаснулась:

— Да у тебя жар Матвей! С чего?

— Не знаю.

— На рыбалке, поди, простыл окаянный! Ну, можно ли тебе, в твоем возрасте, так себя насиловать, А?

— А, отстань,- отмахнулся Матвей и перевернулся на другой бок.

— На, хоть таблетку выпей, — сунула ему в зубы Агафья парацетамол.

— О…- поморщился старик, — воды дай.

— На, — сунула ему в руку Агафья ковш,- головой думать надо, что весна на дворе.

— В том то и дело, что весна,- ответил Матвей и захрапел.

Большая вода пришла через два дня, вечером в среду. Матвей, Сашка и Васька стояли на горе, когда дом со Степной поехал в воду. За ним второй, третий, и…

— Э, ребятки, мы так ни че не успеем,- закричал Матвей,- Шурик, дуй домой, поднимай народ, а мы с Васькой будем Степную будить, пока не поздно.

Сашка пулей полетел домой.

— Ладно, Вася, садись за руль и давай в начало Степной, — сказал Матвей и схватил ружье и патронташ.

Один за другим вылетали патроны из ружья, «Пожар! Пожар!» — кричал Матвей, люди сыпали на улицу и убегали, схватив, что только подвернется под руку: деньги и документы.

А река бушевала, съедая уже по два дома за раз.

— Господи, что же это такое! — кричал Матвей, — Васька давай на Покатную, а то река и до них скоро доберется.

А река бушевала и метала, делала новое русло.

Сашка прибежал домой :

— Началось! — крикнул он, еще вбегая, и дети тотчас высыпали на улицу.

— А где Матвей? — спросила Агафья.

— Быстро началось, — просипел, задыхающийся от пробежки, Саша Они с Васькой на мотоцикле улицы поднимают.

— Ох, ох, ох… — завелась Агафья, — что делать?

— Надо что-то сделать бабушка, думай.

— Не знаю, уходить надо,- зашептала Агафья.

— В церковь надо идти, — воскликнул мальчик, пораженный своей находкой.

— Что ты Саша, молитвами сейчас не помочь.

— Нет, ты не поняла. В колокол надо бить.

— Молодец, мальчик мой, — засияла Агафья, — Беги, беги, звони. Буди Старый Тогур.

Агафья и Сашка выбежали из дому и побежали в разные стороны, он — в церковь, она — в поле.

Васька и Матвей только-только закончили объезжать Покатную, как вдруг Васька закричал:

— Дядька, смотри!

И Матвей увидел. Там у реки, на косогоре, соскальзывал домик древнего Петра. Он летел вниз медленно, и хозяин его, пытаясь хоть что-то сделать, хоть как-то спасти дом, уцепился за ручку, и тянул, что было сил. Но сил не было, и Петр полетел вслед.

И только-только дом погрузился в воду, как над Тогуром зазвенел надрывный собачий лай. И горше этого лая не было никогда.