Екатерина Кармазина - Идеалист

Чтобы дальше не слушать пространных рассказов Поли о жизни, я снова спросил о причине ее выхода из Братства. Ее глаза вновь погрустнели, она тяжело вздохнула и сделала большой глоток чая. Дальше она поведала мне историю о том, как болела ее мать, как она за ней исправно ухаживала и как, отлучившись из дому по каким-то делам Братства, не оказалась с ней в нужный момент, не успела, опоздала.

— Странно, но я даже не могу вспомнить, что именно делала в Братстве в тот день, кажется, перебирала какие-то бумажки, — в глазах у нее стояли слезы.

Я не знал, что сказать, да, наверное, и не надо было. Я жалел Полю, но, в конце концов, Братство здесь ни при чем. Я был разочарован, потому что ожидал услышать что-то о Братстве, а вместо этого услышал такую личную и такую печальную историю. Теперь в ее жизни неотступно будет присутствовать чувство вины, от которого она уже никогда не избавится. И как ни странно, в выходе Поли из Братства я видел только минусы. Жаль, что теперь это будет жизнь обыкновенной пенсионерки, без тайн, без интриг. А могла бы и дальше ничего не замечать, ни на что не претендовать, зато имела бы возможность общаться, ждать каких-нибудь событий и мероприятий, праздников и поездок, ощущать себя нужной и, главное, не быть одинокой. А теперь она осталась с болью в душе, и утешить ее было некому.

Из Братства Поля ушла не потому, что что-то узнала и поняла о них, нет, потому что так сложились обстоятельства. И только тогда ее вера во всемогущество Братства поколебалась. Считая, что Братство защитит ее и разделит с ней все горести, она вдруг увидела, что оно за нее не держится, что все внутри него продолжает жить своей жизнью, и так будет и дальше, с ней или без нее. И даже если бы она нашла в себе силы остаться, то каждый раз чувство вины давало бы о себе знать. Братство стало бы ей напоминанием. И она это понимала, если не умом, то интуитивно. Но я понял и другое, основной причиной ее ухода из Братства была обида на то, что не уговаривали, не удерживали. В основе лежало именно это. Если бы попытались удержать, она осталась бы. На протяжении одиннадцати лет она служила верой и правдой, а теперь ей дали понять, что это было ее личное желание, ее личная потребность, что, в общем-то, вполне соответствовало действительности. Ведь никто никому ничего не обещал. В костяк Братства она не входила все эти годы, и ее это устраивало. И все это время Поля служила не столько самому Братству, сколько окружающим ее людям, например, всем нам на базе, в заповеднике и в Доме. Поля всегда отвечала за кухню. В свое время она сама выбрала такую стезю, за ней этот пост и закрепили. Она в Братстве стала поваром. Люди уходили, менялись, некоторые оставались, и она оставалась. И, прежде всего, это было нужно ей самой.

Домой я возвращался со всеми этими мыслями, и думал о том, что я снова ничего не узнал. Говоря мне, что я прав, Поля и сама не понимала, что имела в виду. Хотя кое-что мне все же удалось узнать, например, то, что люди снимали, обменивали или покупали квартиры в районах, расположенных близко к Братству. И что в Братстве этим занимался специальный человек, который мог помочь в этом деле. Что в этом необычного или странного? Да вроде ничего. Но теперь мне стало известно, что есть люди, которые готовы ради Братства сменить место жительства. Не каждый готов вот так, просто взять и переехать! Я узнал и то, что Полю никто не обманул и жилье у нее никто не отбирал, как в сектах, о которых пишут в газетах и показывают по телевизору. Уже одно это меня успокоило. Правда, я не знал, на каких именно условиях был сделан обмен и чем осталась недовольна дочь Поли. Возможно, она была недовольна тем, что при любых операциях с недвижимостью существует большая доля риска. Полина Николаевна по неопытности могла не обратить внимания на то, что район отдаленный, квартира на окраине, что автоматически снижало ее стоимость, или на метраж, или еще на множество нюансов. Должно быть, ее дочь была более практична в таких вопросах. Имело ли какую-нибудь выгоду от сделки Братство? Возможно, и не имело. Но самое главное, старая квартира Поли была в одном доме с дочерью, что было очень удобно, а теперь они живут в разных районах, да еще и в разных концах города. Раньше, до происшедших событий, Поле казалось, что ее служение Братству не закончится никогда, а уже меньше чем через полгода года все изменилось. Теперь она жила возле Братства, в котором уже не состояла.

Я решил, что если повстречаю Полю вновь, то обязательно задам ей все свои вопросы. Сможет ли, захочет ли она на них отвечать, я не знал. Ей нужно было выговориться, и она пригласила на встречу меня. Она не обратилась к друзьям, близким или психологу, а обратилась ко мне. А сделала она это по той простой причине, что я состоял в Братстве. Я был тем, кто знает о Братстве, которое стало для нее жизнью. Ее желание говорить именно со мной свидетельствовало лишь об одном: она до сих пор болела Братством и не могла без него существовать. Наше общение было для нее способом удовлетворить свою непроходящую тягу к Братству, со мной она собиралась говорить о нем, я был для нее тем связующим звеном, той нитью, которую она не могла и не хотела обрывать. Когда мы прощались, Полина Николаевна обещала приглашать меня на все новые спектакли. Я поблагодарил, но предупредил, что очень много работаю и что у меня совершенно нет времени. Она все равно обещала звонить, а там уж как получится. Мне даже было предложено брать с собой свою девушку или друзей. Я еще раз поблагодарил, а сам подумал, что она и не догадывается, насколько одержима Братством.