Елена Четвертушкина - Нетленка

К сожалению, в тот момент почти все сотрудники оказались на рабочих местах. Клыка смело со стула, и он даже почти успел отползти в угол, но тут на него, хищно лязгая дверцей и устилая пол секретной документацией, поскакал сейф. Не допрыгав полметра до жертвы, сейф ухнул как-то особенно воинственно, исторг из себя бутылку коньяку, подскочил и всей тяжестью обрушился на Клыка.

Ливень, как и Батя, пострадал от собственного легкомыслия, потому что стоял возле открытого окна, которое открывать не разрешалось категорически. При первом же толчке Дождичка как с петардой под хвостом вынесло за пределы здания. Спасла его, безусловно, милостивая Дорога: от вибрации толстое стекло пошло трещинами и посыпалось; улетая, Ливень зацепился боком за один из осколков, прочный, как слоновый бивень. За Ливнем последовал бы и Мика-младший (не иначе, у того окна медом было намазано), но он успел прочно заякориться рукой за подоконник.

Остальные, как кегельные шары, катались по помещению в обнимку со стульями. С верхней полки встроенного шкафа сквозь распахнувшиеся дверки ранними снежинками планировали чистые бланки информационных запросов, заявок на оружие и снаряжение, и ещё какой-то мусор. Марко получил в нос колбой от кофеварки, Лисенок, схватившись впопыхах за осколки пластика перегородки, вдрызг изрезал руки; Яков как раз спешил на выход, за что и был наказан: его подбросило у самой двери, и прочно насадило капюшоном куртки на крюк слетевшего аварийного фонаря…

И вдруг всё кончилось. Протикало пять секунд.

— Уважаемые сотрудники! — героически-хриплым голосом гаркнул динамик внутренней связи. — Сохраняйте спокойствие! Толчки прекратились. Жертв и разрушений в здании нет. Благодарю за внимание.

Я с трудом выбралась из медвежьих (и спасительных!) объятий Бати, встала пошатываясь, и обвела взглядом жертвы и разрушения, которых, по официальным данным, не было. По сравнению с тем, что мне представилось, гибель Помпеи выглядела любительским спектаклем. Нас как следует взболтало внутри запертого помещения, и теперь вставший на место пол устилали обломки мебели, компьютеров и личного состава. Кое-где этот культурный слой вспучивался то дисплеем искореженного монитора, одинокого, как перископ подводной лодки во вражеском тылу, то под непривычным углом зависшей ножкой стула… Сверху всё это было припорошено мятой бумагой и битым стеклом, и в целом производило кошмарное впечатление.

— Живой кто есть? — дрожащим голосом вопросила я. В отличие от Помпеи, тут за все отвечали мы с Герочкой, так что самое время было прикинуть последствия.

Но последствия не стали ждать, пока мы их прикинем: тут же входная дверь дрогнула, затрещала, и вместе с косяком вывалилась наружу. Но не упала, а удерживаемая чьей-то железной рукой, была торопливо отставлена в сторону; небрежно подхватив упавшего с крюка, как спелая груша, Якова, из открывшегося проема выступил сам Директор филиала Хэмфри. По счастью, в первый момент он онемел, а тут из-под обломков стали восставать сотрудники, так что ландшафт перестал выглядеть совсем уж безотрадным.

— Н-да, — тихо сказал Хэмфри, — я почему-то так и подумал: раз во всем филиале жертв и разрушений нет, то здесь, как всегда, на этом не остановились. Жертв нет, и в живых никого нет…

Из-за подоконника, с наружной стороны здания, показались головы Мики и Ливня. Я торопливо перекрестилась. Хэмфри внимательно глянул на них, и заметил:

— Верно говорят, что перед землетрясением птицы покидают свои гнезда…

— Хэм… — начал Герман.

— …да, Хэмфри, ты иди, ладно? — подхватила я, — мы сейчас тут сами разберемся, и я доложу…

— Нет уж, — сказал Хэмфри, — нашли дурака. Я лучше тут подожду, а то через час выяснится, что у тебя, Зоринка, половина сотрудников уехала вчера на задания, и получила травмы не в результате собственной халатности, а в исключительно геройских обстоятельствах.

Тут в углу что-то бухнуло, и из-под груды папок возник угол сейфа.

— Слушайте, — глухо проговорил сейф голосом Клыка, — вытащите меня отсюда, а то со мной что-то не то…

Начетчик-Хэмфри всё-таки упрямо дождался конца спасательных работ. Убедившись, что тяжелых травм нет, только у Герочки сломан палец, а у Клыка — ребро, он наконец ушел, бросив через плечо:

— За легкомыслие и безалаберщину я вас наказывать не буду — вас Дорога наказала. Всех пострадавших — по домам, остальные — в город, там проблемы… И чтоб завтра же всё было прикручено по инструкции, как на чайном клипере, ясно?!