Борис Ольхин - Осенние жаворонки

Ну а семейная колея вообще у него не задалась. Первая жена чересчур ревнивая была — и сама же увлеклась другим. Вторая свою же дочку от первого брака изводила-тиранила: и ступит не так, и сядет не так, и слово скажет — все не так. Тоже не вынес он. И вот на перевале жизни оказался бобылем, у которого ни кола ни двора.

Было заполночь, а сон не шел. Это, не иначе, летнее напряжение давало себя знать. Думалось, попервоначалу от тоски изнывать в деревне будет, а лето промелькнуло так, будто его и не было. Глядишь, так и жизнь прошумит…

И все-таки он побаивался деревни, опасался, что не приживется тут, ведь не каждому дано укорениться в новом месте. И люди тоже, как воспримут, всем мил не будешь… Ну а как принялся за дело, и пошло-поехало: ремонт техники, доставка-вывозка удобрений, что строить немедленно, с чем погодить, заседание правления, вызов в район, собрать бригадиров, подготовка семян, учеба механизаторов, технику — на линейку готовности, устроить на постой уполномоченного, будет ли дождь в конце концов, сев не затянуть бы, шефов из города разместить, питание организовать, горюче-смазочные материалы пополнить, тракторист Гурька Фомин напился, трактор в овраг загнал — надо вытаскивать, как мы выглядим по сводке, шабашники предлагают услуги, а что поделаешь — строить надо!.. И открыл он для себя интерес в работе, в людях, в окрестных полях и лесах.

Он любил ранней весной, на утренней зорьке, пока не будоражат окрестность железным гулом трактора, услышать отдаленное «чу-фырк» токующего тетерева, любил послушать жаворонка в поле, мычанье отправляющегося на выпас стада, сопровождаемого резким, как выстрелы, хлопаньем кнута; любил с косарями где-нибудь на неудобице — раззудись, плечо, размахнись, рука! — покосить часок и потом с наслаждением глотнуть холодного квасу; любил тишину и сонность предосенних вечеров, наигрыш гармони у клуба… А какое блаженство бывало после изматывающего марафона по полям и бригадам, охриплому, усталому и потному, искусану комарами, пропыленному, точно путник издалека, — какое блаженство было подгадать в истопленную Петровной баньку, наддать пару от каменки, взять распаренный веник и выключиться из недельного — от зари до зари — круговращения!

Придя в правление, Вера Ивановна увидела в кабинете Баскова участкового милиционера Сорокина. Осип Маркович приветственно махнул ей свободной рукой, показал на стул и продолжал разговор по телефону:

— Ты меня прежде не подводил, и теперь, думаю, тоже не объедешь. На первую порошу, значит, жду. Зайчишки тем временем на озимях подкормятся. Ладно, бывай — наши на подъезде, отпусти там сколько можно. Без шифера нам помирай — ферму закрывать надо! Ну, до скорого, значит…

Он положил трубку на аппарат и некоторое время смотрел на нее, как бы прикидывая, ладно ли положил, затем обернулся к участковому:

— Так слушаю, товарищ Сорокин, ваши соображения.

Молодой, подтянутый, всем своим видом выражавший предприимчивость, Сорокин поглядывал на Баскова и на Веру Ивановну так, будто подозревал в них соучастников по некоему делу.

— Осмотрел я место происшествия, допросил потерпевшую, — доложил он. — Протокол составил.

Он приподнял со стола свою фуражку и из-под нее, с полевой сумки, взял листок бумаги. Подав его председателю, добавил:

— Мотив один — из хулиганских побуждений. Могу взять Ноговицына, пятнадцать суток ему с гарантией.

— Больно мы скорые, — сказал Басков, прочитав бумагу. — Как уборочная кончилась, можно механизаторов сажать? Нет, ты давай, товарищ Сорокин, приемлемый вариант. Без ущерба чтобы хозяйству.

— Осипова может в нарсуд обратиться. Там дело заведут. И подойдут к нему строже: определят хулиганство с применением технических средств и нанесением материального ущерба.

— Эх-ма, страсти какие, — сказал Осип Маркович с еле приметной усмешкой. — Нам кадры беречь надо, вот главное. А избу той же гражданке Осиповой кто поправит?

— Нарсуд может и не принять дело к производству, — незамедлительно переступил на другую платформу участковый. — Могут передать на рассмотрение товарищеского суда. Но ведь у вас, насколько мне известно, такового нет!

— Нет, так будет. Верно, Вера Ивановна? — сказал Басков, качнув головой в ее сторону. И добавил, как диктуя: — Вот такую резолюцию ты нам и организуй, товарищ Сорокин!

— Что ж, в райотделе если пойдут навстречу, — сказал участковый.

Он надел фуражку и положил протокол в полевую сумку.