Борис Ольхин - Осенние жаворонки

— Да что, было, — сказал он. — Немного не добрали, а все равно не дело. Дорогу в то поле развезло, так что и ни туда, ни оттуда. Морозы рано ударили. И то сказать, Еськин Федор, он ведь на словах был ку-уда, а как до дела — не шибко предусмотрительный.

Еськин Федор тут председательствовал до прошлого года.

— На охоте давно не бывал, Виктор Семенович? — перевел разговор на другое Басков.

— Да порядочно уж. Ноги, брат, устают. Бывало, полсотни километров отмеряешь, и хоть бы что! А теперь не-ет.

— А может, выберемся на пару? Заодно Окуневое болото поглядим, прикинем на местности, по-армейски говоря, — что оно? зачем оно?

Кононов неторопливо вычистил мундштук, кивнул.

— И пойдем. Давно не бывано, чего же…

Шоссейная дорога в районный центр проходила километрах в трех от Фоминской. Машина миновала перелесок, проскочила через мостик, выкатила на пригорок. Здесь еще на памяти Веры Ивановны стояло три избы. Одна из них сгорела, другую продали и вывезли, а третью перенесли в Фоминскую. Неподалеку от бывшего поселения росла одинокая сосна, толстая и старая, со щелястой потресканной корой, с узловатыми сучьями, иссохшая навовсе одной стороной, и в комле — дупло, переходящее в нору. Сказывали, что из этого дупла по ночам выкатывается клад в кожаном мешочке, но взять его нельзя — заговоренный.

Воронков повернул машину, прибавил скорость. Вера Ивановна улыбнулась своим мыслям, склонила к плечу голову. Скоро и Аношкино. Забежит она в контору к Матвею, потом в библиотеку за книгами… К участковому еще не забыть, оставить ему записку, книги отправить домой с Воронковым и остаться самой в Аношкине…

— Костя, если я задержусь в Аношкине, ты книги мне домой завезешь, ладно? — спросила она.

— Чего же не завезти, завезу, — ответил Воронков.

В конторе был народ, и Матвей не сразу обратил на Веру Ивановну внимание; скорее всего он сделал это намеренно, чтобы приготовиться к первым словам и произнести их так, точно это обыкновенная деловая встреча.

Когда Вера Ивановна подошла к столу, Матвей пожал ей руку.

— Здравствуйте, Вера Ивановна. Вот как чудесно, что заглянули.

На нем черный в полоску пиджак с эмалевым ромбиком на лацкане и белая сорочка с галстуком; пахло от него крепким одеколоном, хорошими сигаретами.

— Библиотека у вас не закрыта? — спросила она.

— Вроде нет.

— Вот и ладно, пойду тогда.

— То есть как?.. Впрочем, после загляните. Через час, примерно, — проговорил он тише, наклоняя голову.

Она покраснела и разволновалась, чувствуя на себе любопытствующие взгляды: «Все знают, все знают…»

Началось у них так. Весной она возвращалась из города с попутной машиной из колхоза Матвея Суровцева. В кабине сидела женщина с ребенком, а сам Суровцев ехал в кузове. Он помог Вере Ивановне забраться, и они приладились на порожних мешках, спиной к кабине. Суровцев молчал, глядел на дорогу, а потом, увидев, что Вера Ивановна продрогла на холодном апрельском ветру, укутал ей плечи своим плащом. Тут сломалась машина. Суровцев покопался вместе с шофером в моторе, и, увидев, что помочь ничем не сможет, посадил женщину с малышом в проходящую машину, а Вере Ивановне предложил пройтись пешком — до Аношкина оставалось недалеко. По дороге разговорились, Вера Ивановна рассказала о себе, Матвей тоже — он окончил сельхозинститут, работал агрономом в тепличном хозяйстве, и вот направили в колхоз. С женой, говорил он, давний разлад, и если ездит иногда в город на выходной, то ради детей.

В Аношкине Матвей пригласил ее отдохнуть, попить чаю…

Нынче Вера Ивановна, как и сказал Матвей, пришла к его дому ровно через час. Он снимал отдельную комнату — занавесочки, цветы на окнах, двуспальная, с горкой подушек кровать и венские стулья. Матвей обрадовался ей — обнял, помог снять плащ, захлопотал с самоваром. Вера Ивановна ставила на стол чашки, сахарницу, вазу с печеньем, варенье. «Все как у заправского хозяина, — улыбаясь, думала она. — Обстоятельно, по-семейному…». Здесь она чувствовала себя легко и покойно. К участковому она сходила, книги в библиотеке отобрала и отправила с Воронковым домой — на сегодня, таким образом, с делами было покончено.

За самоваром они посидели недолго и говорили о пустяках. Вера Ивановна поделилась новостями — что у них в Фоминской Сашка-тракторист чуть избу соседскую трактором не своротил и что в правлении у них были дебаты — осушать Окуневое болото или воздержаться.