Елена Донина - Бус

— Глеб, — повернулась Илва, — может, всё-таки есть возможность перенести могилу в другое место?

— Илва, — включился Глеб, — может, перенесём этот разговор на следующее десятилетие?

— Ты не выносим! Ты просто упрямый идиот! Тебе эта собака дороже, чем родная дочь! — она говорила, как бы тыкая Глебу в лицо указательным пальцем, прекрасно зная, что он всё равно этого не видит, а её лицо при этом было мегеристно-отвратительным.

Вообще, Илва не плохая. Она много работает, беспокоится о Глебе, он ей доверяет, а это много значит. Я вижу, что она его немного ревнует. И это несмотря на Игоря, которого она называет «Игар».

Бесновалась Илва не из-за меня и моей могилы, а из-за дочери. Уже в первом классе у неё стало ухудшаться зрение. Илва забила тревогу, стала водить Женю от одного офтальмолога к другому. Глебу эта новость далась ещё труднее — его «кармические хвосты».

Мнения специалистов разделились: одни категорически не рекомендовали напрягать зрение, то есть, свести чтение и просмотр телевизора к минимуму, а побольше слушать — музыку, аудиокниги. Другие наоборот — ни в коем случае не уменьшать нагрузку, считая это некой тренировкой для глаз, которая поможет оттянуть или вовсе предотвратить незрячесть. И тут разделились мнения родителей: Илва полностью согласилась с товарищами из первой группы, Глебу был ближе второй вариант.

Надо сказать, что до поры до времени, Илва вообще ничего не знала о его болезни — Глеб тактично об этом умолчал. Подумаешь, человек носит очки. Он и первой жене ничего не говорил, но у старшей дочери таких проблем и не обнаружилось. И Глеб надеялся, что и Жени это не коснётся.

Видимо, Илва решила, что малейшее волнение, может отрицательно повлиять на зрение, наверное, ещё и потому, что Женя много плакала из-за меня, а слёзы как, известно, выделяются из глаз. Немного косноязычно, но мне простительно.

Равнодушный и сонный как бассет-хаунд, Глеб, помня, как выглядит Илва в моменты ссор, по-моему, даже радовался тому, что уже не видел её. И как только за ней закрылась, почти захлопнулась, дверь, Глеб улыбнулся и, откинувшись в кресле, придал голове «кривое» положение, как-то по диагонали, и лицо его снова сделалось глупым и мечтательным.

— Тебе понравится! Потому что если не понравится….

Вова, в невзрачном свитере и джинсах, вечно сползающих с поясницы куда пониже, радостно поворачивал безволосую голову в сторону Глеба, и обратно. Его длинные и по-мужски красивые пальцы, в мелких царапинах и пятнах сольвентных чернил, нетерпеливо развязывали тонкую верёвку. Покончив с ней, он победно вытянул её и застиранную полосатую тряпку, приподняв одной рукой что-то небольшое, плоское, но достаточно тяжёлое, лежащее на кухонной стойке.

— Принимай работу! — он отошёл в сторону и пока сматывал верёвку, предвкушая радостные возгласы и слова благодарности, Глеб встал на его место и нащупал руками тот самый плоский тяжёлый предмет. Поводив пальцами по разной длины и глубины бороздкам, создающим некое изображение, слова и даты, Глеб опустил глаза и глубоко, но почти беззвучно вздохнул.

— Не надо было….

Он посмотрел на меня, удивлённо крутившего головой, после чего я вышел в центр гостиной и лёг ближе к балкону, вытянув задние лапы.

— Что не понравилось? — разочарованно удивился Вова. — Хочешь, давай другую фотку? Переделаем, не проблема!

— Да, нет, Вов, фотография отличная, я уверен, просто не нужен Бусу памятник, — Глеб тоже перешёл в гостиную и сел в кресло.

— Ну, блин…. Я думал….

— Друже, спасибо огромное, но пойми, там Женя. Она и так нарыдалась, пока мы… его хоронили, — Глеб снова посмотрел на меня, но я решил продемонстрировать равнодушие, и притворился засыпающим. — Посадили цветы. Получилась просто клумба, а так что будет? Кладбище на одну могилку? Илва и так меня пилит, что я ребёнка заставил всё это пережить.

— Понятно, да, — Вова с видом неуместно-подсуетившегося человека опустился на наш шикарный угловой диван, закрепил конец верёвки в мотке.

— Вот, а где мне было его хоронить? В лесу? Я решил, что лучше будет дома, в саду, в котором он часто бывал. Где и я бываю.

— Верно, конечно. Всё верно, — Вова бодро встал. — Не парься, старичок, в хозяйстве всё пригодится. Пусть пока, как образец, постоит, а потом переделаем и втульнём кому-нибудь.

— Так, ты у себя делал?

— Ну, а где? Конечно! Купил заготовки и…, — он пожужжал, водя в воздухе рукой, зажав указательным и большим пальцами воображаемую иглу — изображал лазерную гравировку по граниту. — Ладно, давай второй презент. Этот тебе точно понравится, потому что если не понравится….