Лана Барсукова - Любовь анфас

А тут запах тонкий, пунктирный, какой-то остаточный, как будто в прошлой жизни, будучи наложницей фараона, эта девушка натирала свое тело ароматными маслами старательно, искусно и обильно. Это были запахи прошлого, в них мерцали золото и могущество, угадывались жестокость и сила, рисовались пирамиды и тысячи рабов. И теперь девушка, оказавшись в новом веке, понимает его неуместность, старается избавиться от этого аромата, скрыть его под одеждой, спрятать под новыми парфюмерными ухищрениями. Но не выходит, восточные нотки въелись в кожу. Едва угадываются, а все равно пьянят.

Нужно перебить этот запах, прочистить легкие сигаретным дымом, освежить голову никотином. Поэтому Сергей старательно выкурил сигарету. А потом еще одну. Перебил, прочистил, освежил. Словом, разбил скафандр и выпустил аромат гулять по ветру. Буквально выкурил его.

Купил кефир и вернулся в общагу.

В комнате был переполох. Такой, что никто особо не заметил застывшего в дверях Серегу. Три стула занимали гости: Паша, его пузатенькая Люся и лестничная гостья. А хозяева суетливо передвигались по комнате, заталкивая носки и разный мусор под кровати. При этом в воздухе витали возбуждение и радостная приподнятость. И ясно, что не Паша с Люсей были тому виной.

Сергей кашлянул.

– А, вот и наш Серега пожаловал, – сделал приветливое лицо Петька. И тут же без паузы продолжил: – Давай мой руки, сейчас за стол садиться будем, тортик есть.

Сергей понял, что девушка с тортом не только на него производит оглушительное впечатление. Петька говорил как контуженный. В здравом уме никто в их комнате не говорил «пожаловал» и «мойте руки, сейчас за стол садиться будем». Было бы чего на стол поставить, а с руками каждый сам разберется, не маленький. Вообще приход человека, когда в общежитии собираются что-то есть, называется не «пожаловал», а «приперся». И Петька, потомственный самогонщик, это прекрасно знал. Значит, сильно его контузило.

Сергей, чтобы вернуть друзей на привычную тропу, съязвил:

– Как? Сразу с тортика? Даже без икры?

И получил в ответ только ему предназначенную зверскую гримасу Лехи. Лехе хотелось праздника, когда посередине стола стоит торт, а не трехлитровая банка икры. И чтобы девушка разрезала тортик, накладывала куски и – обязательно – облизывала испачканные взбитыми сливками пальцы. Медленно облизывала, тягуче. Он бы даже мог помочь ей в этом. Нет, не позволит, убежит мыть руки. А он следом, прямо как коршун, потому что там один вентиль надо правильно открывать, иначе сорвет на фиг. И там, в благодарность за спасенный вентиль, она, может быть, как-то особенно улыбнется ему, прислонится, поцелует. Вот какие могут быть последствия тортика. А тут икра, икра!.. Накаркает еще.

– Нет, ребята, спасибо, – Сергей впервые услышал ее голос, – оставьте себе икру, это довольно дорого… – и осеклась.

Сергей понял, что она проглотила «для вас». Но понял не только он, потому что Петька тут же распушил перья:

– Какой дорого! Дорого! Да мы ее ложками едим. У Алексея отец сам рыбу ловит. Забесплатно. – Пожалуй, впервые он назвал Леху Алексеем.

– Ага, а потом мы ее бесплатным бренди запиваем, – мстительно сдал друга Леха. – У Петра собственный семейный бизнес, так сказать, алкогольной направленности. Сибирское шато, можно сказать.

Незнакомка покровительственно улыбнулась шутке.

– А вы чем примечательны? – Ее глаза отсекли Леху и Петьку, оставив для беседы только Сергея.

Она умела организовывать пространство вокруг себя, словно очерчивая магический круг. И Сергей сразу понял, что она взяла его с собой в этот круг. Даже не взяла, много чести. Скорее позволила ему постоять в кругу, пока не выгонит.

– Вообще-то я без примечаний иду. Налегке. Сам по себе.

– И куда же вы собираетесь вот так, налегке, дойти?

– Сергей у нас умный, он до полной учености дойти хочет. – Леха попытался шуткой разорвать магический круг.

Но его отбросило назад. Его шутку не заметили.

– Кстати, нас не познакомили. Я – Света, сестра Павла, – и она протянула Сергею руку.

Он пожал тонкую, изящную руку, от которой тянуло египетскими маслами, и в ту же секунду понял, что от него ожидалось другое: ему позволено было поцеловать руку.

– Я – Сергей, – повторил он ее формулу.

Обычно девушки при знакомстве говорили: «Меня зовут Светой». Это Серега точно помнил, опыт какой-никакой у него был. И лежит на этой фразе тень неуверенности: дескать, меня так все зовут и ты зови, а кто я на самом деле – и не знаю. А тут: «Я – Света». Как гвоздь вбила. «Я есть Света». Точка. И никто мне не указ.